— Мне придется долго распутывать этот клубок. Ты сам путаешь правду с ложью.
— Да. Я долго лгал себе. На самом деле я задумал убить его заранее. Он не предложил мне ни копейки. Считал, что я обязан помогать ему по старой дружбе. Они все там становятся скрягами.
— Уходи! — Наталья Кирилловна резко встала. — Или я тебя… Нет, я не смогу убить человека. Да и зачем?
— Уйду. Но ты должна ответить на мой вопрос.
— Я ничего тебе не должна. Но можешь его задать. Пригодится для романа.
— Ты такая же… сука, как и все. «Пригодится для романа». Кому нужны твои романы? Ты думала когда-нибудь об этом?
— Да. Никому не нужны. Но мне платят за них деньги. Задавай свой вопрос и убирайся.
— Ты мне поверила?
— Почему бы и нет? Сейчас такое время… Задавай свой вопрос.
— Уже задал. Значит, поверила… — Он опустил плечи. — Но Илья на самом деле живет в Японии, и на него там молятся, как на икону.
— Ты мне надоел. Вот, возьми. — Она достала из ящика серванта двести долларов и кинула на диван. — Это тебе за сюжет. Правда, его будет очень трудно обработать, но это уже мое дело. Чего стоишь? Бери и сматывайся. Живо.
— Значит, ты меня на самом деле не узнала. А говорила, что помнишь до сих пор. И даже зачем-то устроила день моего рождения. А ведь я…
Наталья Кирилловна вскочила и распахнула дверь в прихожую.
Он обернулся на пороге. И, накинув полушубок, быстро зашагал к воротам.
— Все в порядке, Наталечка? — Нина Львовна обняла ее за плечи и прижалась всем телом. — Ты чем-то расстроена?
— Наверное. Впрочем, я просто очень проголодалась.
— Обед давно готов. Я хотела сказать тебе, но вы были так увлечены разговором…
— Он оказался таким ничтожеством, тетя.
— Этот бомж? Ну конечно же. С таким талантом превратиться в… полное ничтожество. Наталечка, дорогая, ты будешь суп из белых грибов или уху из осетрины с белым вином? Я вычитала один замечательный рецепт в…
— Давай выпьем водки, тетя.
— Лимонной или клюквенной?
— И той, и другой. На поминках обычно пьют водку.
Нина Львовна поплотней закуталась в шаль и, сев на свое место за столом, вдруг зажмурила глаза и покачала головой.
— Тетя, ты сразу узнала его?
— Да, деточка. Но я сомневалась. Последнее время какой-то туман перед глазами и…
— Но слышишь ты замечательно.
— Вроде бы. Я всегда считала, что ранняя слава это тяжкое бремя и…
— Дело не в этом, тетя.
— А в чем, моя девочка? — Она подняла свою рюмку с водкой и хотела чокнуться с Натальей Кирилловной, но та быстро убрала свою. — Что, совсем похоронила?
— А зачем он мне, тетя? Лишняя морока. Лучше опишу все в романе. Когда-нибудь потом, — тихо добавила она и залпом выпила водку.
— Так в чем же дело, деточка?
— Он не захотел моей любви. Любви чистой наивной девочки, которая была готова отдать ему всю себя. Он пожалел об этом, когда ему изменила удача. Он понял, что я обо всем догадалась…
— Наталечка, дорогая, уха остынет.
— Хочу еще водки. Ты со мной, тетя?
— Половинку. И все равно мне жаль…
— Меня? Не надо, тетя. Это как-то недостойно Натальи Кирилловны Листопадовой. Что касается Наташки Поповой, то какое мне до нее дело? Хорошая была девчонка, но очень долго не хотела взяться за ум. Если бы не ты, тетя… Ты и Илья Печерский.
— А он-то тут при чем? Он знать не знал, что ты его…
— Он все прекрасно знал, тетя. Я уверена, он до сих пор хранит мои дурацкие письма и, вполне возможно, перечитывает их на сон грядущий и даже поливает горючими слезами. Он мог сделать из меня все, что угодно. Не захотел. По глупости либо по какому-то расчету. И я сделала себя сама.
— Ты у меня умница, Наталечка. Я всегда это знала.
— Он не взял эти деньги. Как ты думаешь, почему?
— Какие деньги, деточка?
— Он сказал, что убил Илью Печерского и эту Изольду. Он знал, что я ему не верю, но все равно говорил и говорил. Я дала ему двести долларов за сюжет. Почему он их не взял, как ты думаешь?
Нина Львовна пожала плечами и помешала ложкой в своей тарелке с ухой.
— А я знаю — почему.
— Почему, Наталечка?
— Он не верит, что я напишу этот роман. Он думает, воспоминания о нем всегда будут для меня… Нет, тетя, я на самом деле его не напишу. Но не потому, что боюсь осквернить святыню своих воспоминаний. В наше время никто не станет читать такой роман, тетя. Правда же?
— Увы. — Нина Львовна налила себе пол рюмочки клюквенной водки, подумав, капнула еще. — Я тоже стала любить детективы. Такое теперь время…