своей свободой. Наступит час, и ты сделаешь мне ручкой. Я так боюсь этого момента, Малыш.

      -  Как тебе не стыдно, Лиза!

       Я отвернулась. На мои пышущие жаром негодования щеки пролились две слезинки.

      В это время оркестр заиграл «Вернись в Сорренто» в современной обработке, и я увидела, что к нашему столику заспешил высокий молодой человек в темно-сером костюме. Я знала, что это самый обыкновенный жиголо, которого ко мне послал официант, но он оказался очень кстати.

     

                                                           *    *    *

      -  А что если нам снять квартиру где-нибудь на Искии или в той же Байе? – высказала я предположение за завтраком. - Мы швыряем на ветер кучу денег только для того, чтобы пустить в глаза пыль этим жадным двуличным итальянцам.

      -  За что ты так их не любишь, Малыш? – удивилась Лиза.

      - Я им не верю. Говорят одно, а думают другое. Особенно мужчины. Послушай, давай уедем из этого отеля?

      -  Мне казалось, тебе нравится купаться в роскоши. – Лиза протянула мне намазанную маслом булочку. – Ты очень похудела, Малыш. Мне кажется, тебя что-то гложет.

      -  Ничего меня не гложет. – Я сделала глоток апельсинового сока, который она мне налила. – Просто я думаю о будущем. О нашем с тобой будущем, Лиза.

      -  Малыш, у нас с тобой на счету вполне достаточно денег, чтобы шиковать и ни о чем не думать.

      -  Они когда-то кончатся.

      -  Это случится не так уж скоро. – Она смотрела на меня испытующе долго. – Мне нужно поговорить с тобой, Малыш. Не возражаешь?

      -  Валяй.

      -  Дело в том, что это будет не очень  приятный разговор.

      -  К чему столько предисловий?

      - Ладно, постараюсь по существу. – Лиза сделала глоток кофе и осторожно поставила на блюдечко тонкую фарфоровую чашку. – Помнишь, я рассказывала тебе про письмо, которое написал перед смертью Станислав?

      -  Разумеется, - как можно беззаботней сказала я.

      -  Дело в том, Малыш, что я не уничтожила его.

      -  Зачем же ты мне соврала, Лиза?

      Я сказала это укоризненно и стала нервно барабанить пальцами по поверхности стола.

      -  Малыш, я очень боюсь тебя потерять.

      -  Снова ты за старое.

      Я со злостью толкнула стол. Стакан с соком завалился на бок. На белоснежной скатерти расплылось некрасивое желтое пятно.

      -  Прости меня, Малыш.

      -  Где это письмо сейчас?

      -  У Эдуарда. Оно хранится у Эдуарда, Малыш.

      -  Только этого мне не хватало.

      -  Малыш, он ни о чем не подозревает, уверяю тебя. Я запечатала письмо в конверт вместе со своей метрикой и дипломом и отдала ему на хранение.

      -  А если ему вздумается открыть этот конверт?

      -  Он ни за что не сделает этого, Малыш. Да будет тебе известно, Эдуард в высшей степени  порядочный человек.

      -  Я плохо его знаю. – Я беспокойно поерзала в кресле. – Знаешь, у меня такое ощущение, будто надо мной висит тяжелый нож гильотины, - пробормотала я сквозь зубы. – Теперь я даже спать не смогу спокойно. Вообще не смогу спать.

      -  Это ты зря, Малыш. – Лиза смотрела на меня виновато. – Я бы все равно  никогда не смогла этим воспользоваться.

      - Но почему в таком случае ты не избавилась от него? Почему? – допытывалась я.

      -  Сама не знаю. – Она растерянно озиралась по сторонам. -  Малыш, я очень жалею об этом, поверь.

      - Что толку от твоей жалости? Я думала, ты веришь мне безоговорочно.

      - Это так и есть, Малыш. Я тебе верю безоговорочно. Но ты еще очень молода, а вокруг сплошные соблазны. Думаешь, я не замечаю, с каким вожделением смотрят на тебя все мужчины?

      -  Но я их ненавижу. Я знаю, чего они от меня хотят. Это так мерзко.

      -  У тебя великолепное тело, Малыш. Они хотят твое тело. Мне кажется, это вполне естественно.

      Она громко вздохнула.

      - Ты же сама говорила, что мужчины мечтают об одном: как подчинить женщину своей воле и разрушить ее душу. Я хочу сохранить свою душу, Лиза.

      -  Малыш, мне очень хочется верить, что это так и есть на самом деле. Очень.

      -  Но ты в это не веришь, я правильно тебя поняла?

      -  Верю. Но только тогда, когда ты со мной рядом. Стоит нам расстаться на каких-нибудь десять минут, и меня начинают одолевать сомнения. Мне чудится, что я лежу одна в пустой комнате и зову тебя. Ты где-то рядом, но не хочешь ко мне подойти. Это очень страшно, Малыш.

      -  У тебя больное воображение, Лиза.

      - Думаю, ты права. Послушай, я могу слетать в Москву и привезти это письмо, - вдруг предложила она.

      -  А я? Что я буду здесь  без тебя делать? Умирать от скуки?

      - Будешь отдыхать и любоваться достопримечательностями. Быть может, тебе захочется с кем-нибудь пофлиртовать. Я не стану возражать, Малыш.

      -  Не захочется. Сама прекрасно знаешь, что не захочется.

      -  Я вернусь через два-три дня.

      -  Я не отпущу тебя, Лиза.

      -  Малыш, прошу тебя. Иначе мне не будет ни минуты покоя. Я знаю, что поступила в высшей степени подло. Боже мой, зачем я это сделала?

      -  А что если нам вместе слетать в Москву? – предложила я.

      -  Нет. -  Ее ответ прозвучал категорично. – Я знаю, у тебя сразу начнется депрессия. Мне бы не хотелось подвергать тебя таким испытаниям, Малыш.

      Мы закончили завтрак в полном молчании. Лиза то и дело поглядывала на меня из-под своих тяжелых век. Я ни разу не опустила первая глаза.

      Когда мы плыли на катере на остров Иския, Лиза стиснула мне плечо и прошептала:

      -  Малыш, я придумала, как нам  поступить.

      -  Ты о чем?

      Я сделала вид, что ничего не понимаю.

      -  Мы вызовем сюда Эдуарда. Вместе с Каролиной. Я скажу ему, чтобы он захватил этот злополучный конверт.

      -  Это будет очень долго. Пока он получит визу, купит билет.

      - Он сделает это за два дня. У него есть близкий друг в итальянском посольстве.

      -  Я не хочу видеть Эдуарда.

      -  Ты меня ревнуешь? – В глазах Лизы блеснул радостный огонек. – Малыш, скажу тебе, положа руку на сердце: этот человек интересует меня только с практической точки зрения.

      -  Ну да, точка опоры, - вспомнила я.

      -  У Эдуарда масса полезных связей. Если бы не Эдуард, мы бы не смогли в такой короткий срок продать квартиру Станислава. И с моей квартирой он тоже здорово помог.

      -  Надо же. Прямо царь и Бог в одном лице.

      Я саркастически усмехнулась.

      -  Эдуард работает в органах, Малыш.

      -  И ты сподобилась отдать письмо этому человеку! Поздравляю.

      -  Уверяю тебя, он ни о чем не догадывается. К тому же Эдуард кое-чем мне обязан.

      Лиза самодовольно усмехнулась.

      -  Чем? вырвалось у меня.

      -  Это старая история, Малыш, - уклончиво ответила Лиза.

      -  Но мне интересно. Мне очень интересно.

      -  Понимаешь, несколько лет назад, а точнее два года и три месяца, он сбил девочку. Мы с ним тогда возвращались с моей дачи.

      -  Эта девочка умерла?

      - Думаю, что нет. Эдуард страшно переживал по этому поводу. Он даже хотел наложить на себя руки. Я несколько дней не отходила от него, Малыш.

      -  Это случилось, когда я лежала в больнице.

      -  Да. Прости, что я оставила тебя одну в нелегкую для тебя минуту. Но я должна была быть рядом с Эдуардом, понимаешь?

      -  Ты страшный человек, Лиза.

      - Нет, Малыш. Просто я всегда готова прийти на помощь тем, кто меня искренне любит. Но я боюсь предательства. Больше всего на свете. Вот почему иногда мне приходится подстраховываться.

      -  Эта девочка была Каролина, - осенило меня.

      -  В данный момент это не имеет никакого значения.

      -  Скажи, Лиза: это была Каролина?

      - Да, Малыш. Эдуарду пришлось выложить большие деньги. Ее отец угрожал подать на него в суд. Он долго шантажировал Эдуарда.

      -  Это ты сказала отцу Каролины о том, что ее сбил Эдуард? – осенило меня.

      -  Да, Малыш. Но я же и помогла ему лишить этого мерзавца родительских прав и упечь в психушку. Малыш, Эдуард очень любит Каролину. Он сумеет дать девочке все, что ей нужно.

      -  Понятно.

      -  Я уверена, он давно искупил свою вину.

      -  А ты, Лиза? Ты тоже искупила свою вину?

      -  Не надо так, Малыш. Я же с тобой откровенна.

      -  Понимаю. Все понимаю. Ладно, вызывай своего Эдуарда.

      - Ты хотела присмотреть квартиру на острове. Мы можем сделать это сегодня, - предложила Лиза.

      -  Как хочешь. И когда ты собираешься позвонить Эдуарду? – спросила я через какой-то промежуток времени.

      -  Я уже позвонила. Сегодня утром, когда ты ушла на пляж. Надеюсь, завтра к вечеру он  будет здесь.

 

 

                                                        *    *    *

      Мы смешались  с толпой туристов и шли гуськом по узкой тропинке. Далеко внизу разбивались об острые скалы волны прибоя, рассыпаясь на миллиарды  брызг. Эта экскурсия была прихотью Эдуарда. Лиза согласилась на нее без особого энтузиазма – у нее болела нога, и вообще ей нездоровилось последнее время. Что касается меня, то мне было все равно, как убить день.

      Эдуард шел впереди. У него на плечах восседала Каролина в большой соломенной шляпе. Шедший за Эдуардом парень вдруг нагнулся, поднял с земли камень и швырнул его вниз.

      Мне показалось на какое-то мгновение, что он упадет туда вслед за камнем – тропинка была очень узкая, а низкие перила, служившие чем-то вроде ограды, явно были хлипкими. Парень удержался на ногах, обернулся и весело мне подмигнул.

      Я повернула голову вправо. По склону горы спускалась верткая змейка. С детства панически боюсь змей. Я заорала так, что мне показалось, будто мои собственные барабанные перепонки вот-вот лопнут. Потом присела на землю, чувствуя, как из-под моих ног осыпаются вниз камни.

      - Держись! – крикнул мне кто-то по-итальянски. Я схватилась руками за ограду. Она затрещала и стала падать вместе со мной. Мне удалось схватиться рукой за ветку какого-то куста. Потом я уперлась пальцами обеих ног в уступ скалы и продолжала визжать. Я видела протянутые ко мне руки. Мне было страшно отпустить куст, хотя мои ноги чувствовали себя вполне уверенно на уступе скалы.

      - Малыш, я с тобой! Господи, да помогите же ей! Она сейчас упадет, слышите? Там камни…

      Прямо надо мной было лицо Лизы Оно было краснее спелой малины. Я вспомнила, что Лиза всегда боялась высоты и никогда не выходила даже на свой  балкон на восьмом этаже.

      -  Лиза, помоги мне! Я не хочу умирать! – вопила я что есть мочи.

      - Сейчас, Малыш, сейчас. – Я видела, как она оттолкнула какого-то суетливого итальянца, протянула мне руку, нагнулась. Стоявший рядом с ней парень, тот самый, что шел только что впереди меня и чуть не упал вслед за брошенным им камнем, сделал движение рукой. Похоже, у него сорвало ветром кепку, и он попытался ее поймать.

      Лиза пролетела в нескольких сантиметров от моей головы. Я даже успела услышать запах ее духов – сегодня от нее пахло классически строгой Шанелью номер Пять. Я ненавидела этот запах. Я отвернулась и зажмурила глаза. Говорят, она вскрикнула, когда упала на камни. Я не слыхала ничего.

 

                                                     *    *    *

      -  Мы совершили глупость, - сказала я Доменико.

      -  Знаю. Но это могло вызвать у нее подозрения.

      -  По страховке можно было получить сто тысяч евро, если не больше.

      - У нас в стране это очень хлопотно. Куча всяких формальностей и расследований так называемых обстоятельств. – Доменико подмигнул мне весело и вполне беззаботно. – Как ты знаешь, никто не желает расставаться со своими кровью и потом добытыми денежками.

      Мы снимали виллу в Байе. Когда-то в это живописное местечко приезжали на отдых римские императоры. Рассказывают, где-то здесь Нерон убил свою мать Агриппину. Ну да, в Италии много чего рассказывают, особенно   если это касается их истории. В этой стране на каждом камне можно сделать деньги.

      -  Доменико, а что мы будем делать, когда у нас закончатся деньги? – спросила я и села к нему на колени. – Они же у нас когда-то закончатся, правда?

      -  Я предлагал тебе вложить их в мое дело. Почему ты не хочешь вложить свои деньги в мое дело, кариссима?

      Он больно стиснул мои соски. Я почувствовала, что умру, если не отдамся ему сию секунду.

      Мы занимались любовью на широкой кровати возле распахнутого настежь окна. Над нами голубело безмятежное итальянское небо. Наконец, мы расплели наши тела, и я сказала:

      - Ты ушел от жены, но все равно продолжаешь поддерживать с ней отношения. Мне это не нравится, Доменико.

      Он уперся обеими руками в низкую спинку кровати, отжался от нее и очутился на мне верхом. У него было сильное гибкое тело. Я с ума сходила по его телу.

      - Мне нравится с тобой, кариссима. Но я вынужден думать о том времени, когда кто-то из нас скажет другому «прощай».

      -  Но почему я не думаю об этом?

     - Ты исчерпала свой лимит задумчивости. – Он нагнулся и поцеловал меня в губы. – Хорошо жить, ни о чем не думая, верно?

      - Да, -  не совсем уверенно согласилась я.