​

 

 

 

 

      -  Ты никогда не повзрослеешь, Метис.

      -  Я слишком стар для этого.

      -  С тобой можно поговорить серьезно?

      Лев удостоил меня быстрым, но внимательным взглядом. Потом его глаза снова сосредоточились на темно-серой от дождя полосе асфальта.

      - Говори, - сказал я, не выдержав паузы. Мне стало любопытно. Любопытство это то, перед чем я не в силах устоять.

      -  Она  еще совсем ребенок. И я, в некоторой степени, чувствую себя ее… отцом. Но это, как оказалось, не стало препятствием.

      Он замолчал. Он видел меня краем глаза – у Льва потрясающее боковое зрение, в чем я имел возможность неоднократно убедиться. Я попытался придать моему лицу самое обычное выражение. Внезапно Лев повернул голову.

      -  Почему ты не спрашиваешь, куда мы едем?

      -  Хозяин – барин.

      -  Брось. Мы с тобой в первую очередь друзья.

   Я неопределенно хмыкнул. Признаться, нелегко сохранить дружеские отношения с человеком, на которого работаешь.

      -  Куда?

      -  В мой новый дом.

      -  Ты говорил, там только фундамент и…

      -  Я врал. Но ты первый узнаешь правду. Скорее всего, и последний.

      -  Тяжелая ответственность.

      -  Боишься?

      Лев снова удостоил меня взглядом.

      -  Вдруг не оправдаю? Проболтаюсь во сне. Или под пыткой.

      Он положил правую руку мне на плечо и крепко его стиснул.

      -  Ты мой единственный друг, Метис.

      -  Час от часу не легче.

      -  Я люблю тебя за то, что ты остался таким, каким был в юности. И в Афгане.

      -  Каким?

      - Брось притворяться. Знаешь сам. Ты не хочешь задать мне парочку вопросов?

      -  Например?

      -  Знает ли о ней моя жена.

      -  О ком?

      -  Ее зовут Полина.

      Я молчал. Я знал: лучший способ вызвать Льва на откровенность – не задавать вопросов.

     -  Мариша ни о чем не догадывается. Она давно смирилась с тем, что мои выходные принадлежат только мне. Она верит, что я напишу эту книгу.

      -  Она будет разочарована.

      - Ошибаешься. – Лев усмехнулся, обнажив крепкие желтоватые зубы. –  Мариша никогда во мне не разочаруется.

      -  Тебе повезло с женой.

      -  Повезло. Тебе тоже пора жениться. Это делает нас спокойней и уверенней в себе.

      -  Полине известно, что ты спишь в двух постелях?

      Лев рассмеялся и нажал на газ. Мне показалось, машина вот-вот взлетит в обложенное серыми тучами небо.

      -  В отличие от тебя, эта девочка никогда не задает глупых вопросов.

      -  А если узнает?

      - Поймет, как нужно. Как понимаю это я. Хотя, черт, конечно же, нет. Она  совсем не знает жизни.

      -  Ты будешь хорошим учителем.

      Он не уловил моей иронии – у Льва с этим делом не все в порядке. Он гордо расправил плечи и сильней нажал на железку. Дорога была прямой и гладкой. Я догадался, что ее проложили недавно. Лев прочитал мои мысли.

   - Неподалеку важный военный объект. Генералы не любят, когда их задницы подпрыгивают на ухабах. Они выложили кругленькую сумму. Зато идея и ее практическое воплощение целиком принадлежат мне. И как насчет твоей женитьбы?

      -  Нет времени размениваться на пустяки.

      -  Я, между прочим, не шучу.  

      Я повернулся всем корпусом и посмотрел на него с нескрываемым удивлением.

      -  Хочешь сказать, что повысишь мне зарплату?

      -  Хочу.

      -  Забавно. И вовсе не в твоем стиле.

    - Я изменил свой стиль. В отличие от тебя, я восприимчив к полезному опыту. Вернемся к нашему разговору позже.

      Лев притормозил и резко свернул налево. Высокие розовоствольные сосны нехотя расступились, образовав широкое кольцо вокруг двухэтажного особняка, облицованного  голубоватым с искрой камнем. Вдоль пологой мраморной лестницы, ведущей на увитую шпалерными розами террасу, росли высокие яркие цветы. У меня вырвалось восхищенное «А-аа». Глаза Льва торжествующе блеснули.

      - Ты – мой друг. О работе ни слова, - сказал он, освобождаясь от ремня. – Она не знает, какой пост я занимаю.

      - Незаконнорожденный сын нефтяного магната из Техаса, волей судьбы оказавшийся в нищей посткоммунистической…

      - Что-то вроде этого. – Лев благодушно кивнул и улыбнулся. –  Лина – замечательная фантазерка. Я поощряю в ней эту черту. Оружие спрячу в сейф. – Лев протянул руку, и я послушно отдал ему «берету» и «макарова». –  Здесь мы в полной безопасности.

      Мы поднялись по лестнице и вошли в ярко освещенный зал со сверкающим паркетом и гроздьями электрических канделябров по стенам. На окнах были плотные шторы, а потому снаружи дом казался темным и пустым.

      -  Лина!  –  крикнул Лев.

      Я услышал быстрый топот ног. Девушка появилась совсем не с той стороны, откуда я ожидал, и повисла на шее у Льва.

      -  Макс! Я так соскучилась! Мне показалось, мы сто лет не виделись!

      Она тормошила его, заставив кружиться вместе с ней по комнате.

      -  Постой! – Лев остановился и, взяв ее за обе руки, ласково отстранил от себя. – Загорела. Похорошела. Не ждала меня?

-  Ждала!

      В ее зеленых глазах что-то вспыхнуло и заискрилось. Эта Полина оказалась очень даже сексапильной девочкой. Я искренне позавидовал своему боссу.

      -  Но ты не оделась. Я люблю, когда ты красиво одеваешься.

      - Я ждала тебя к семи. Ты опоздал на целых полтора часа. Платье колючее. А лифчик мешает. И в туфлях неудобно ходить. Я ногу подвернула.

      - Ах, ты моя лесная колдунья! – Лев подхватил Полину на руки и сделал шаг в мою сторону. – Мой друг Олег Спесивцев.

      -  Метис, - сказал я и протянул девушке руку.

      - Ты на самом деле метис? – серьезно спросила она и одернула сарафан, прикрывая оголившиеся коленки.

      -  Я на самом деле квартерон – у меня бабушка испанка. Но мои друзья люди темные. Вы уж их простите, юная леди.

      Полина захлопала в ладоши. Мне показалось на долю секунды, что она сейчас вырвется из рук Льва  и бросится мне на шею. Конечно, мне это только показалось.

      Мы ужинали при свечах. Лев затопил камин – в доме вовсю гнали холод кондиционеры. Я все время порывался уйти, но Полина каждый раз просила и даже приказывала мне остаться. Она шалила и много смеялась. У меня было ощущение, что она на самом деле дочка Льва, тем более, что он выглядел старше своих лет. Когда он ненадолго отлучился, Полина сказала:

      -  Замечательно, что ты приехал, Метис. Останешься?

      Она  протянула руку, быстро коснулась моей. И сразу же отдернула, словно испугавшись собственной смелости. Вполне возможно, это было лишь кокетство.

      -  Рад бы в Рай, да грехи не пускают.

      - Он задержится до понедельника, а я завтра уеду, - услышал я сзади себя голос неслышно подошедшего Льва.

      -  Уедешь? Но ты  обещал…

      - У нас почти целые сутки впереди. Это много, Зайка. Потом Метис расскажет тебе сказку.

      - А тебя как прозвали? – поинтересовалась она у Льва. – У тебя тоже есть прозвище, да?

      -  Лев, - сказал он и самодовольно хмыкнул.

      -  Похож. На самом деле похож на Льва. Лев, который родился в год тигра. Метис, а ты тоже родился в год тигра?

      - Да. Но мою шкуру забыли пересыпать нафталином, и ее побила моль. А клыки…  Словом, я долго проработал в цирке.

      -  Пора спать.

      Лев поднялся, но Полина надула губки и попросила:

-  Еще пять минут. Ну, пожалуйста.

Лев послушно опустился в кресло.

      -  Я знал, что вы друг другу понравитесь. Метис, когда надо, умеет пустить пыль в глаза.

      -  Рад стараться…  Царь зверей.

      Полина вскочила и уселась к нему на колени, прижалась всем телом, потерлась щекой о его щеку.

      -  Он самый настоящий царь, - сказала она, обращаясь ко мне. – Я не знала, что такие встречаются  в жизни. Я только в книжках про них читала.

 

 

     

 

      -  Мог бы предупредить меня о своих планах.

      -  Зачем? Это твоя работа.

      -  А…

      Я передумал задавать следующий вопрос. Тем более, что Лев был погружен в свои мысли. Утро стояло замечательное. Сосновый лес был полон птичьего щебета и свежести.

      Внезапно Лев остановился и сказал, глядя на меня в упор:

      - Мне известно, что ты дамский угодник. Хочу, чтобы Лина познакомилась с этим типом мужчин. Но если ты посмеешь…

      Он стиснул кулаки и зашагал по асфальтовой дорожке, ведущей в охраняемую чащу леса.

      - Зачем взваливать столь непосильную ношу на мои хрупкие плечи? Лучше прикажи меня кастрировать. Но сначала прибавь жалование и дай квартиру с видом на Кремль.

      -  Я пошутил. После меня ей не захочется связываться с таким, как ты.

      Он изрек эту мудрость уверенным тоном. Я знал, что еще минуту назад он этой уверенности не чувствовал.

      -  Спит,  -  сказал Лев, когда мы завтракали на террасе. – Как и все дети, любит поспать. – Его физиономия приняла почти умильное выражение. –  Кожа у нее как шелк. Всю ночь раскрывается. Никак не приучу спать в пижаме.

      -  Ты поедешь один?

      -  За мной заедет знакомый генерал. – Лев понизил голос до шепота. – У Вовки, как тебе известно, завтра день рождения. Ты уж извини.

      - Только распиши по пунктам, что можно, а чего нельзя. Ты же знаешь, я люблю, чтобы все было согласно инструкции и без неожиданностей, - тоном канцелярского зануды завел я. – Надеюсь, девушка не станет проситься ко мне на колени.

      - А, делайте, что хотите. – Лев махнул рукой и опрокинул стакан с апельсиновым соком. – Если она шлюха по натуре, все равно не убережешь. Даже под стеклянным колпаком. – Он подождал, пока уйдет прислуга, менявшая скатерть, и добавил, глядя куда-то в сторону: - Но помни: я не всегда за себя отвечаю.

      Потом, когда мы пили в  беседке кофе с коньяком и курили сигары, Лев сказал:

      - Я примитивен в сексе – так Мариша считает. Она сама не очень большой специалист в этом деле, хоть и всякие книжки читает, кассеты смотрит. Ты, наверное, много всяких штучек знаешь. Научишь?

      -  Из меня плохой теоретик. Лучше сходи в бордель.

      - Был. И в Париже, и во Франкфурте. Не стоит у меня на проституток, хоть ты тресни. Как подумаю, что им каждый, кому не лень, сует в это самое место, сразу охота пропадает.

      -  Помню, в Афгане ты не был таким разборчивым.

      -  То, брат, по молодости. Да и мусульманки себя блюдут. Правда, Коршунов оттуда трипперок привез, но он мог и от своих педиков получить  –  сам знаешь, он, как теперь говорят, двустволка. – Лев налил еще по рюмке коньяка. – Я иногда чувствую себя преступником. Ей нет восемнадцати. Я ее уже три года знаю. Эх, как быстро летит время!

      Три года назад Лев еще не был женат. Я тогда уже работал на него и находился при нем, что называется денно и нощно. Но ни о чем не догадывался. Я знал, последние десять месяцев Лев пишет книгу. Автобиографическую, с экскурсами в высшие эшелоны власти, куда он попал каким-то чудом.

      -  А книжку я на самом деле пишу,  -  сказал он. – По утрам, когда она спит. Осталось совсем немного. – Он глянул на свои часы. – Сегодня Зайка разоспалась. Как ты думаешь, ей понравится?

      Лев достал из кармана спортивных брюк квадратную коробочку и, сунув мне под нос, щелкнул крышкой. Кольцо было очень дорогим и, на мой взгляд, безвкусным. Правда, во мне могла говорить зависть – я никогда не дарил женщинам ничего, кроме конфет и цветов.

      -  Ты делаешь ей подарки в каждый свой приезд?

      - Да. – Льва так и распирало от гордости. – В прошлый раз подарил итальянское белье. У Лины богатый гардероб.

      -  Но она, как я понял, живет безвыездно в лесу.

      - Пускай привыкает к красивым вещам. Роскошь делает женщину утонченной.

      «И развратной», - хотелось добавить мне, но я промолчал. Как-никак я был на службе.

 

 

 

      Полина распорядилась, чтобы ужин накрыли на террасе.

      -  Макс вечно чего-то боится. То террористов, то каких-то снайперов. Откуда здесь снайперу взяться – под каждым деревом по амбалу. – Она виновато улыбнулась. – Прости за блатной лексикон. Макс журит меня за это. – Полина подалась ко мне всем телом. Она сидела напротив, и нас с ней разделяла только свеча в синем плафоне из толстого стекла. Она спросила тихо, глядя на меня в упор своими бирюзово зелеными глазами: - Ты на него работаешь?   

      -  Мы вместе учились в инязе, потом был Афган.

      -  Потом он сделал тебя своей «шестеркой». У вас это так называется?

      - Так. – Я постарался выдержать ее взгляд. – Но нас со Львом  связывает…

      -  Знаю. Метис,  ты бы мог предать своего хозяина?

      Я знал, что наша беседа фиксируется на пленку, потому решил не пускаться в философские рассуждения.

      -  Нет.  –  Я отвел глаза.  –  Даже под пыткой.

      - А если ты вдруг в меня влюбишься? Кого предпочтешь предать? Эй, смотри мне в глаза.

      -  Я голубой. Меня даже Николь Кидман не соблазнит.

      -  Но я красивей ее, правда?

      Мне пришлось кивнуть.

      - Пойдем, прогуляемся, - предложила Полина и, наклонившись ко мне, шепнула:  -  В оранжерее жучков нет. Мне сказал об этом один друг.

      Я молча встал и подал ей руку.

      -  Нравится?

      Она повертела у меня под носом рукой с подаренным Львом кольцом.

      -  Я ничего в этом не понимаю.

      - Интересно, все мужчины такие щедрые? Или только те, кто постарше?

      - Те, кто постарше, тоже не все одинаковые. Я никогда не дарю женщинам  дорогих подарков.

      -  Ты еще молодой.

      Полина на долю секунды прижалась к моему плечу.

      В оранжерее росли розы. Судя по табличкам, самых диковинных сортов. Я не был на все сто уверен в том, что нас здесь не пишут.

      -  Лев любит розы. Интересно, с каких это пор?

      -  С тех, как встретил меня. – Полина сказала это очень серьезно. – Давай выпьем шампанского, а? – Не дожидаясь моего согласия, она достала из холодильника бутылку «Дом Периньон». – Макс ругается, когда я много пью. Думает, я еще ребенок.

      Я наполнил два бокала, и мы выпили, не чокаясь.

      -  Мне не с кем поговорить. – Полина забралась  с ногами в плетеное кресло.  –  Ты тоже садись. Тебя ждет длинный рассказ.

      -  Ты непременно должна рассказать это мне?

      -  А кому тогда? Может, гувернантке или тренеру по теннису?

      -  О, мне кажется, Лев решил сделать из тебя светскую даму.

      -  Осенью мы с ним поедем в круиз по Средиземному морю.

      -  Поздравляю.

      -  Поедешь с нами?

      -  Как прикажете.

      Я пожал плечами.

      - Ты славный, Метис. В душе ты такой же ребенок, как и я. Может, даже еще больше. Женщины, как тебе известно, взрослеют рано.

      -  Набиваешься в мамочки?

      Она запрокинула голову и весело рассмеялась.

      -  Ни за что на свете. У меня отсутствует материнский комплекс. Меня саму всегда тянет под крылышко.

      -  Под лапу Льва, хочешь сказать?

      - Да. А все остальное, это… он так захотел, а я оказалась очень любопытной. Секс мне не понравился. Макс об этом не догадывается – я притворяюсь, будто мне хорошо. Моя тетка говорила, ей никогда не было хорошо в постели. Но он такой ласковый.

      Я усмехнулся.

      -  Как отец. Ты выросла круглой сиротой.

      -  Да. – Ее глаза погрустнели, но ненадолго. – У меня было ужасное  детство. Мы с теткой жили в бараке и жрали всякую дрянь. Она боялась, что меня изнасилуют какие-нибудь пьяницы, и я стану панельной шлюхой.  У нас это сплошь и рядом случалось.

      -  Где?

      -  В Николаеве.

      -  Но ты избежала участи быть изнасилованной пьяницей.

      -  Прекрати. – Ее глаза сердито блеснули. – Макс два года не дотрагивался до меня. Я сама виновата – все-таки он мне не родной отец, а я себе много чего позволяла.

      -  А кто он тебе?

      - Теткин двоюродный брат. Она раздобыла его адрес, написала письмо и вложила в него мою фотографию. Я там хорошенькая, как ангелочек.

      -  Лев с пеленок мечтал стать отцом девочки-ангелочка.

      -  Прошу тебя, Метис, побудь хотя бы пять минут серьезным.

      -  Слушаюсь, госпожа.

      Я снова наполнил бокалы шампанским. Не каждый день доводится пить «Дом Периньон».

      - У Макса оказались какие-то дела в Одессе, и он заехал к нам. Поначалу он показался мне старым.

      -  Первое впечатление обманчиво. И вообще львы не стареют. Молчу, -  спохватился я, заметив в ее глазах укор.

      -  Он сказал тетке, что заберет меня к себе погостить. Сначала я жила на какой-то даче. Домработница насильно заставляла меня есть оладьи с икрой – я была ужасно худая, и Макс отдал распоряжение меня раскормить. Он приезжал, но очень редко. Я занималась с учителями. Английским и русским. Я была почти неграмотная.

      -  Красивые женщины могут позволить себе и это тоже.

      -  Метис, ты что, на самом деле голубой?

      -  А что это такое?

      -  Ты спишь с мужчинами и мальчиками.

      -  Нет. Но с женщинами я тоже не сплю.

      - Извини, я выразилась по-деревенски. Ты занимаешься с ними любовью.

      -  С кем?

      Она весело рассмеялась.

      -  Макс прав – лучшей компании для меня не найти. Он ценит твой юмор?

      -  В пятьсот баксов плюс паек.

      -  Ты циник, Метис. Но у тебя ужасно романтическая внешность.

      -  Ты читала Купера или Майн Рида?

      Она задумчиво кивнула.

      - В детстве книги были моим единственным развлечением. И утешением,  -  сказала она, потупившись.

      -  А теперь все затмил собой Лев. Или, как ты его называешь, Макс.

      -  Возможно. Я им очень увлеклась. Подпала под его влияние.

      - Он тоже может сойти за героя любимой книжки. Читала «Маленькую хозяйку большого дома»?

      Она нахмурила брови.

      -  Эту книжку я пока не прочитала. Макс говорит, это его любимый роман.

      Я искренне удивился. А я-то был уверен, что мой босс читает только детективы и биржевые новости. Разумеется, не сказал об этом вслух. Вслух я сказал:

      - Не люблю неблагодарных женщин. Но с благодарными быстро начинаешь скучать.

      -  Значит, ты не голубой.

      Она захлопала в ладоши и отпила из бокала шампанского.

      -  Но вы, мэм, тем не менее, в полной безопасности.

      -  Я буду благодарной. Вот увидишь. Если бы не Макс, я бы на самом деле расхаживала по панели. – Она брезгливо передернула плечами. – К двадцати они спиваются. Или становятся наркоманками.

      -  Все до одной?

      - Кто-то идет работать на завод, выходит замуж за алкаша. Дети, аборты, мордобои.

      -  А если…

      -  Веришь в сказку о доброй фее?

      -  Явившейся в облике царя зверей. И вовсе тут не до смеха,  - изрек я наигранно нравоучительным тоном.

      - Послушай, Метис, а у него… - Она замолчала и отвернулась. Я напрягся и полез в карман за сигаретами. – И мне дай, - попросила она. – Максу ни  слова. Я покуриваю втихаря. Ты тоже считаешь, что курят только проститутки?

      -  Я не задумывался над этим. Некоторым женщинам сигарета идет.

      - Метис… - Она откинулась на спинку кресла, закрыла глаза. – Он женат, да? – спросила она, выпустив в меня струю дыма.

      -  Это имеет какое-то значение?

      -  Да или нет?

      -  Да.

      Я вздохнул. Баксы можно заработать в другом месте, а вот столовая у них превосходная.

      -  Как ее зовут?

      -  Марина. Она сгодилась бы в твои матери.

      -  Брак по расчету?

      - В определенной степени. Некоторые мужчины любят обеспечивать себе спокойный тыл.

      -  Я так и знала. Он не похож на холостяка.

      -  На плейбоя тоже. Жена – это не сексуальное родство.

      -  Но и не духовное. Какое же?

      -  С возрастом многие начинают думать о потомстве.

      -  Макс уже позаботился об этом? Когда?

      -  Завтра его сыну год.

      -  Год назад в этот день он весь светился от счастья. – Она вздохнула. – Я была уверена,  из-за меня.

      -  Ты не ошиблась. – Я протянул руку и коснулся ее плеча. – Неужели ты хотела бы родить львенка?

      -  Нет,  -  категорично ответила она. – Я не люблю маленьких детей. И вообще дети связывают по рукам и ногам, а я не хочу никакой ответственности. У тебя есть дети, Метис?

      Я покачал головой.

      -  Мы с тобой похожи. Я это сразу поняла. Не бойся, я ничего не скажу Максу. А как называет его жена?

      -  Максимом. Иногда Максимом Дмитриевичем.

      -  У нее нет фантазии.

      - Послушай, детка, не пора ли тебе баиньки? – сказал я, притворно зевая. – Здесь такой воздух…

      - Мне будет тоскливо одной. Особенно после того, что я узнала. Посидишь, пока я засну?

      -  Слуги настучат боссу.

      -  Боишься?

      - Что мы больше не увидимся. К тому же, если честно, я не люблю гамбургеры и кофе в бумажных стаканчиках.

      Она задумалась на несколько секунд.

      -  Знаешь, где моя спальня?

      Я кивнул.

      -  В соседней комнате стоит книжный шкаф. Откроешь дверцу и нажмешь на панель за «Античной мифологией». Сигнализация туда не проведена.

      -  Как я попаду в его кабинет?

      - Очень просто. Одновременно со  мной. Я открою дверь в спальню, а ты в кабинет. На пульте загорится общая лампочка. Они не поймут, что открылись обе двери.

      -  Ясно. – Мне начинала нравиться эта игра. – Я сейчас поднимусь к себе и проникну на соседний балкон.

      -  Только не зацепи штору.

      -  Постараюсь.

      Мы с деловым видом сверили часы. Правильно говорят, что на работе нельзя пить. Тем более, шампанское.

      Я сел в кресло возле туалетного столика. В зеркало мне было видно, как Полина сняла с себя всю одежду и юркнула под одеяло. Я вспомнил, Лев рассказывал сегодня утром, что не может приучить Полину спать в пижаме. По правде говоря, я не знал, чего она от меня хочет. И чего хочу от нее я. Ведь она была не просто девчонкой, а подружкой моего работодателя.

      - Иди сюда, - велела она, выпростав из-под одеяла голые руки. – Сними туфли и ляг на кушетку. Макс сказал, ты знаешь много сказок.

      Я почувствовал себя разочарованным. Неужели я превратился в такого дремучего деда, что молодые красивые девушки отводят мне довольно скучную роль Бояна? Я растянулся на кушетке напротив кровати в туфлях. Это был своего рода протест. И она его оценила.

      - Браво. Может, когда-нибудь мы станем любовниками. Нет, лучше сказать воз-лю-блен-ны-ми, правда? Но так сразу нельзя. Даже если хочется. Сам себе потом станешь противным.

      - Ты выбрала неудачное оружие мести. Во-первых, если такое и случится, я не собираюсь трезвонить по всему свету. Во-вторых, мне кажется, Льву наплевать, с кем поиграет в любовь его львенок. Лишь бы он не попался к нему под горячую руку.

      -  Наплевать? – Она привстала, обнажив худенькие плечи. – Нет, ему не наплевать. Почему тогда вся прислуга и внутренняя охрана – женщины?

      - Оказывается, если бы не служба, я мог бы провести веселенькую ночку.

      Она всерьез обиделась.

      -  Тебя никто не принуждал.

      -  Это точно.

      -  Надеялся, что пущу к себе в постель?

      -  Боялся этого, как огня.

      Она улыбнулась.

      -  Голубой Метис. Я теперь так и буду тебя называть.

      -  Можно задать нескромный вопрос?

      -  Валяй.

      - Можешь ответить на него все, что хочешь. Кроме правды, разумеется.

      -  Так и сделаю.

      -  Лев твой первый и единственный мужчина. Верно?

      -  Это два вопроса.  –  Она почему-то вздохнула.

      -  Но ответ на них один. Угадал?

      Она смутилась и даже, кажется, покраснела.

      -  Да.

      - Тебе любопытно узнать, как это происходит с другими. Может, это на самом деле так здорово, как пишут в книжках.

      -  Ты глупый, Метис.

      -  Я – Голубой Метис. Ты  сама меня так окрестила.

      Она снова улыбнулась.

      -  Я хочу выяснить, что такое настоящая любовь. Ясно тебе?

      -  Спроси у Льва.

      -  Он не знает.

      -  Почему ты вдруг решила, будто я…

      Она резко села в кровати. Я успел заметить, что у нее очень красивая высокая грудь.

      -  Я поняла это с первого взгляда.

     - Интересно, на каком месте у меня это написано? – Я встал и подошел к зеркалу, притворившись, будто внимательно себя разглядываю. – И на каком языке.

      Я услышал, как Полина всхлипнула. Этого еще не хватало! Ну да, детям нельзя пить много шампанского.

      -  Подойди ко мне. Ближе. Не бойся – я не собираюсь соблазнять тебя прямо сейчас. Если честно, я не знаю, как это делается.

     Она плакала на моем плече. У нее были очень горячие слезы – я чувствовал это сквозь рубашку. Я гладил ее по голой спине, при  этом не испытывая ничего, кроме жалости. Обыкновенной слегка брезгливой жалости мужчины к плачущей женщине. Я знал: она представила сейчас, как Лев ложится в супружескую постель.

      - Жена считает его примитивным в плане секса. Возможно, у нее есть любовник.

      -  Этот мир устроен так  гадко…  -  всхлипывала Полина. – Не хочу жить по его законам.

      -  Куда веселее импровизировать. То есть плыть вольным стилем.

      - Я хочу сделать ему больно, очень больно. Научи, как сделать ему больно?

      -  Продолжай вести себя, как ни в чем не бывало.

      -  Я больше не смогу заниматься с ним любовью.

      Я отстранил ее, держа за плечи, и попытался взглянуть в зареванные глаза.

     -  Серьезно? А чем ты будешь с ним заниматься? Могу посоветовать конный спорт. Лев как огня боится лошадей. Особенно беременных кобыл.

      Я рассказал, как в Афгане ему заехала копытом в живот брюхатая кобыла. Полина развеселилась. Обхватила меня за шею.

    «Если здесь установлена скрытая камера, мне крышка, - размышлял я, напрасно пытаясь изобразить из себя бесчувственного истукана. – Не исключено, что Лев устроил мне проверку на вшивость. А, черт с ним,  светиться так светиться», - пришел я к мудрому решению и обнял Полину.

      - Спасибо, Метис, - сказала она и, высвободившись, быстро скользнула под одеяло. – Извини. Голубой Метис.

      Я встал и направился к холодильнику. Там тоже был этот чертов «Дом Периньон». Я представил, как Лев подает Полине в постель бокал с шампанским, как они пьют, переплетая руки, потом целуются.

      Мне расхотелось шампанского, и я остановил свой взгляд на бутылке с «Туборгом».

      - Еще ни разу не пила в постели шампанское, - услышал я жалобный голос Полины. – Пожалуйста, налей. Вообще предлагаю напиться. Назло ему. Он говорит, напиваются только девицы легкого поведения. Я придумала, как отомстить Максу,  -  я стану девицей легкого поведения.

      Мы заснули в обнимку, хотя кроме слюнявых поцелуев между нами ничего не было. Полина напилась до бесчувствия. Я, признаться, выглядел не лучше.

      Я проснулся по обыкновению в шесть и, быстро смекнув, что к чему, тихонько встал и оделся. Потом огляделся по сторонам.

      Одежда Полины валялась на полу. Я поднял кружевные трусики и аккуратно положил на кресло возле зеркала. Платье повесил в шкаф. Сполоснул в ванной бокалы. Пустые бутылки завернул в махровое полотенце. Избавлюсь от них где-нибудь в лесу.

      Потом подошел к окну и отогнул уголок шторы. Дождь.  Это значит, что лодыри секьюрити сидят в будках. А если и ходят по дорожкам, то в своих поднтяых капюшонах вряд ли меня услышат.

      Я проник в кабинет и осторожно прикрыл за собой дверцу шкафа. Дверь на балкон была открыта. По моей спине забегали мурашки.

      Я увидел, как Лев расхаживает по крытой галерее внизу – с балкона его кабинета туда спускалась винтовая лестница. Потом обратил внимание, что дверь кабинета закрыта не плотно.

      Едва я успел проникнуть в свою комнату и, сорвав одежду, быстро скользнуть под одеяло, как услышал громкий стук в дверь. Она тут же открылась. Лев шагнул к кровати и сдернул с меня одеяло.

      - Спишь, лодырь.  Я уже полчаса как приехал. – Он принюхался. – Лакали за ужином шампанское?

      -  Лакали. Решил устроить проверку?

      -  Много чести. Тебе, прежде всего. Генерал пригласил на холостяцкий ужин, потом попарились в баньке. Заехал за кое-какими бумагами.

      -  Мне одеваться?

      -  Ты остаешься. Она как, не очень переживает?

      Его лицо приняло озабоченное выражение.

      -  Она скрытная,  -  уклончиво ответил я. – И непредсказуемая.

      - Ты прав. Увы, мне пора. – Он нехотя встал. – Не давай ей много шампанского, –  велел он уже с порога. – До завтра.

      Я накрылся с головой одеялом и заснул облегченным сном грешника, успевшего купить индульгенцию до наступления Апокалипсиса.

 

 

  

 

      -  Поговорить нужно.

      Я послушно встал с кресла и направился за ним в третий салон. Там, как мне удалось выяснить, не было этих зловредных «жучков».

      - Пора покупать собственный самолет, - сказал я, развалившись на диване с сигаретой в руке.

      -  Не люблю выпендреж. Чем плох этот?

      -  Сменится власть – отнимут.

      Лев усмехнулся и надел темные очки. В них он здорово смахивал на киношного мафиози.

      -  Власть сменится, люди останутся. Я, как ты знаешь, вне политики.

      -  Это тоже политика.

      -  Хватит изображать из себя Караулова.

      Я отвернулся к окну. Через два с половиной часа мы должны сесть во Владивостоке. Я чувствовал, как Лев ощупывает меня взглядом по частям. Именно чувствовал – у меня плохо с боковым зрением.

      -  Хочу, чтоб ты женился.

      -  Что еще?

      -  Повторяю: хочу, чтоб ты женился.

      -  Это приказ?

      -  Ты свободный человек, Метис.

      -  Приятно слышать. От тебя тем более.

      Лев щелкнул пальцами, и стюардесса принесла коньяк для него и сухой мартини для меня.

      -  Перед тобой откроются перспективы. Я об этом позабочусь.

      -  У меня нет желания работать в охране президента.

      Лев сделал глоток коньяка и по-отечески снисходительно похлопал меня по плечу.

      -  Молодо-зелено. Из перекати-поля, как ты знаешь, даже настоящего костра не разведешь.

      -  И как скоро я должен превратиться в топливо для камина?

      -  Это уже серьезней. Чем скорей, тем лучше. У тебя есть девушка?

      Я усмехнулся, окинув мысленным взором свои случайные и полу случайные связи минувших лет. Смазливые мордашки, длинные ноги, красивое белье. Что еще?

      -  Я не хочу жениться на девственнице.

      -  Тебя никто не заставляет. Есть тут у меня на примете одна дама…

      -  У нас с тобой разные вкусы.

      -  Пожалуй. Но со стороны  бывает видней. Тем более, я как никто другой желаю тебе добра.

      -  Искренне тронут.

      Я приложил руку к груди и залпом допил свой мартини.

      -  Она приходится мне родственницей.

      -  Бабушкой, что ли?

      Лев с трудом сдержал улыбку. Марина рассказывала, он часто пересказывает за столом мои хохмы, и они дружно смеются.

      - Татьяна твоя ровесница или годика на два моложе. Замужем не была, детей не имеет, образование высшее.

      -  Надеюсь, с пятым пунктом тоже все в порядке? – в тон ему спросил я.

      -  Можешь не сомневаться.

      -  Когда свадьба?

      -  Это зависит только от тебя. Дом  в Кисляковском, как тебе известно, начнут заселять через три недели.

      -  Там уже все распределено.

      -  Ошибаешься. Президентский фонд не трогают до последнего.

      -  Понятно. Я бы хотел с отдельной спальней.

      Лев обнял меня за плечи, наклонился к уху.

      - Ты мне нужен, Метис. Ты нашел к ней ключик. Она стала такой… ласковой и в то же время снисходительной. Еще две недели назад я и представить себе не мог, что смогу рассказать про сына, про Маришу. Теперь она сама про них расспрашивает. И я не слышу в ее голосе ни ревности, ни злости.

      - Решил отблагодарить? Надеюсь, у моей будущей жены есть дом во Флориде или, на худой конец, в Ницце?

      - Будет. Все будет. Это зависит только от тебя, - повторил он тем же нравоучительным тоном. – Кстати, я не собираюсь настаивать на кандидатуре моей родственницы. Если у тебя кто-то есть на примете, я не буду вставлять палки в колеса.

      -  Подумаю.

      -  Как долго?

      -  Это зависит от того…  Нет, ни от чего не зависит. Правда, я бы не прочь узнать, что за всем этим стоит.

      Лев снова щелкнул пальцами, и стюардесса принесла то же самое. Только теперь это была двойная доза.