-  Сделка, -  сказал Лев, как только она ушла. - Между двумя старыми добрыми друзьями. Надеюсь, ты еще не вычеркнул меня из списка своих верных друзей?

      -  Допустим.

      - Допустим, вы с женой поселяетесь в «Лесной розе». Вам отводят отдельные апартаменты, вас обеспечивают полным пансионом. До Москвы на машине сорок минут. В вашем распоряжении персональный водитель.

      -  Понятно. И овцы сыты, и волки целы.

      -  Я мог бы поселить тебя одного, но…

      -  Там даже в сортире камера.

      -  Не в этом дело. – Лев с брезгливым видом сосал кусочек лимона. – Мне нужно, чтобы было ощущение семьи. У Лины никогда не было настоящей семьи.

      - Она может не ужиться с моей супругой. Ты что, потребуешь в таком случае развод?

      - Да, - совершенно серьезно изрек Лев. – Послушай, мне пришла в голову идея:  мы познакомим их заранее.

      - Я в тебе разочаровался. – Я отодвинул от себя недопитый бокал с мартини и отвернулся к окну. – Вот если бы ты сказал, что прежде, чем кого-то мне подсунуть, ты проведешь с ней ночку-другую в постели, я бы оценил твою дружбу. А так – прости, но я обиделся.

      Лев что-то соображал. Я знал, он порой злится на меня за мое словоблудие, хотя, думаю, больше из зависти. Когда-то мне завидовал весь факультет, а там были еще те цицероны.

      - Ты ей пока ничего не говори, - сказал Лев. – Может, она на самом деле будет против. Да и эта Татьяна, мне кажется, мегеристая баба. А твоя как, не очень вредная?

      Я расхохотался. Лев смотрел на меня с удивлением, потом заулыбался сам.

      - Ладно, не будем с этим  спешить. Но дело в том, что я пообещал показать Марише Италию.

      -  Когда?

      -  В конце августа. Всего две недели. У меня язык не поворачивается сказать Лине правду. Ведь мы с ней…

      -  В сентябре вы с ней едете в круиз.

      - Да. – Он снял свои мафиозные очки и взял меня за руку. – Тебе придется пожить в «Лесной розе». Иначе Лина соскучится. Мне будет не просто оттуда позвонить. Ну, и как?

      - Ничего не поделаешь – работа. – Я вздохнул. – В твоем ските по крайней мере есть с кем сразиться в бильярд?

      - Спасибо. – У Льва растроганно поблескивали глаза. – Ты - настоящий друг.

 

 

      -  Нравится?

       Полина распустила по плечам свои длинные прямые волосы причудливо пепельного оттенка, сплела венок из мелких белых розочек. Сиреневое платье из натурального шелка с кружевами ручной работы – Лев отвалил за него полторы тысячи баксов – было его прощальным подарком.

      - Очень. – Я зажмурил глаза. – Он так просил, чтобы ты прошлась в нем по подиуму. Думаю, ты – первая женщина, у которой хватило ума сказать Льву «нет».

      Она засмеялась и присела в реверансе, обнажив загорелую ногу. Вся соль была в том, что платье выбирал я. Думаю, Лев и не подозревал о глубоком разрезе сбоку.

      - Он бы не разрешил его носить. – Полина мне весело подмигнула. – У тебя замечательный вкус.

      -  Нас увековечили для потомков. – Я махнул рукой в сторону дома. – От объектива не скроешь ничего.

     -  Он не увидит эту пленку до отъезда. А потом мне хоть трава не расти. – Полина скинула туфли и стала кружиться на лужайке. – Буду танцевать и веселиться ночи напролет. – Она подскочила и положила мне на плечи руки. – Ты хорошо танцуешь, Голубой Метис?

      Я сделал шаг назад и обернулся. К тому времени я знал, где спрятаны камеры. Соответственно представлял те места, которые оказались за пределом съемочной площадки. Электронщики, оборудовавшие «Лесную розу», были либо недалекими ребятами, либо отнеслись к этому делу халатно.

      Я пошел по тропинке вправо. Там, за голубыми елками, была круглая площадка. Полина засмеялась и, подхватив обеими руками подол платья, бросилась следом вприпрыжку, в два счета меня обогнав.

      - Предпочитаю рок-н-ролл, но могу сделать исключение. Для красивой девушки. – Я обнял ее за талию и слегка прижал к себе. – Аргентинское танго.

      Она чудесно пела. Танцевала еще лучше. Я на ходу скинул туфли. Очень жаль, что наш танец не запечатлели на пленку для потомков.

      - Ты чудо, - прошептала Полина и, покачнувшись, увлекла меня за собой в заросли флоксов. – Ой, мое парижское платье! Как ты думаешь, его можно стирать?

      -  И гладить тоже.

      Я уперся руками в землю и посмотрел ей в глаза. И в ту же секунду вскочил на ноги.

      -  Ты куда?

      -  Предлагаю глотнуть холодного пива.

      Она томно потянулась, потом вскочила и прижалась ко мне сзади.

      -  Погоди минутку…

      Ее сердце билось где-то на уровне моего пояса. Очень сильно билось. Еще бы – мы танцевали минут пятнадцать без передышки.

      -  У меня в Москве невеста, - сказал я.

      - Она не увидит. – Полина вдруг толкнула меня в спину обеими руками, и я чуть было не пропахал носом. – У тебя на самом деле есть невеста?

      Она стояла, уперев руки в бока, и смотрела  на меня исподлобья. Меня неприятно поразило выражение ее лица – оно было хищным и надменным.

      - Это голубая мечта нашего общего друга. Привык выдавать его желания за действительность.

      -  Макс хочет тебя женить? – Она тряхнула  волосами и, взяв меня под руку, увлекла в сторону беседки.  –  Зачем, интересно?

      -  Завидует моей свободе.

      - Я тоже завидую. – Она быстро прижалась щекой к моему плечу. – Как ты думаешь, Макс часто обо мне вспоминает?

      -  Утром и вечером, во время ланча и файв о’клока. Да, забыл: он пообещал думать о тебе, когда будет писать доклад для своего шефа.

      -  Макс сейчас не пишет никаких докладов, - сказала она и жадно припала к запотевшей кружке с пивом.

      -  Хочешь сказать, Сундук будет  импровизировать?

      Она подняла глаза от кружки. Они были темные и очень грустные.

      - Как ты думаешь, если б я была женой Макса, он бы завел любовницу? – спросила она слишком  серьезным тоном.

      Я пожал плечами. Я на самом деле не знал ответа на ее вопрос.

      -  А ты?

      Это прозвучало не менее серьезно.

      - Не люблю спать на двух перинах. Помню, бабушка говорила, мужчина, который спит в слишком мягкой постели, рано становится импотентом.

      Полина вскочила с табуретки, чмокнула меня в щеку и сразу вернулась на место.

      -  Я не поеду без тебя в этот круиз. Я уже сказала об этом Максу.

      -  Проглотил?

      Она кивнула.

      -  Ничего себе. Так можно и без работы остаться.

      -  Он ужасно тобой дорожит. – Полина поставила пустую кружку на стойку и посмотрела на меня в упор. – Только честно: ты спал с его Мариной?

      - Даже если бы я захотел, у меня…  ничего не получилось бы от страха.

      -  А если захочешь со мной? Получится?

      В беседке, насколько я знал, «жучков» не было. Правда, в зарослях неподалеку околачивались секьюрити со своей суперсовременной электроникой.

      -  Нет, - сказал я, затравленно озираясь. – Не захочу.

      -  Почему?

      -  Не в моих  правилах  заниматься сексом на рабочем месте.

      -  А если это не секс, а…

      Лев оказался прав – мне на самом деле пора жениться. Сейчас на горизонте возникла бы  супружница и прочитала мораль на тему моего безнравственного поведения. Уж лучше добровольно сдаться в плен какой-нибудь сварливой бабенке, чем очутиться во власти…

      Я разбежался и, как был, в шортах и в майке, нырнул в бассейн. Мне, как и Льву, нравятся бассейны с прохладной водой.

 

 

      -  За руль сядешь ты.

      Лев загорел и словно покрылся матовым глянцем. Рядом с ним я чувствовал себя бледной поганкой.

      Мне нравилось водить его «мерс» - мы оба любим космические скорости.

      Они привезли с собой кучу кофров. Хорошо, я догадался встретить Льва на двух машинах.

      -  Куда? – поинтересовался я, нагло обгоняя гаишника в «девятке».

      -  Отвезем Маришу домой, потом в офис.

      -  Ясно.

      -  Ты сказал по телефону, есть срочные депеши.

      -  Да.

      Я видел в зеркальце расплывшееся лицо Марины. Три года назад она была клевой бабенкой. Роскошь и безделье далеко не всем на пользу.

      Впрочем, вполне возможно,  во мне еще не умер люмпен.

      - Хорошо отдохнули? – спросил я, обращаясь к Марининому отражению.

     Ответил Лев:

      - Скукотища. Рим похож на гигантскую толкучку. Но магазины там суперклассные. Правда, Мариша?

      Она ответила кивком и сдавленным вздохом. Мне показалось, Марина чем-то расстроена. Кардинально, а не по какому-то пустяку.

      -  Откуда депеши? – Лев повернул голову в мою сторону. – Из Нового Света?

      -  Именно.

      Я ни разу не был в офисе в его отсутствие. И по телефону ни с кем не разговаривал.

      - Боюсь, придется заняться этим с места в карьер. Сколько у них сейчас времени?

      -  Семь утра. Они начинают в десять.

      - Чертовы капиталисты. – Он повернул голову в сторону Марины. – Ужинать не жди. Вообще я бы тебе советовал переночевать у родителей. Утром заберу вас вместе с Вовкой.

      -  Но я хотела…

      -  Я сам проветрю квартиру. Там наверняка душно. В Москве, как ты знаешь, жарко.

      -  В котором часу за нами приедешь?

      Лев с полминуты изучал циферблат своих новых «сейко».

     - В девять тридцать. В десять тридцать совещание. Гони на Ленинский, -  распорядился он и откинулся на подголовник кресла.

      Он пробыл наверху не больше пяти минут. Сказал, усаживаясь на место:

      -  Едем в «Лесную розу» Представить себе не мог, что буду так скучать о Лине. Надеюсь, у вас там все в порядке?

      - Да, - сказал я, выруливая на «кирпич». Люблю умышленно нарушать правила.

      -  Может, соизволишь сообщить подробности?

      -  Мы по тебе скучали.

      -  Она не догадалась, что я был на отдыхе?

      -  Догадалась. Сходу.

      -  Сомневаюсь. Я сказал ей, что еду в Бразилию и Аргентину по делам. – Лев беспокойно заерзал на сиденье. – Правда, там сейчас сезон ливней и вряд ли можно так загореть, но Лина наверняка не знает об этом.

      -  Выкрутишься как-нибудь.

      -  Что значит – выкрутишься? Я привез ей целый чемодан подарков.

      -  Их выбирала Марина?

      -  Главным образом она. – Лев достал сигарету, хотя в машине обычно не курил. – Я ничего не понимаю в этих чертовых размерах. Сказал, это для племянниц.

      Я представил двух Львовых племянниц и невольно улыбнулся. Я знал, Марина не ладит с семейством старшей сестры Льва. Догадываюсь, каким дерьмом она набила чемодан. Он по своему обыкновению угадал мои мысли.

      -  Она только размеры уточняла. Выбирал я.

      -  Понятно.

      Ливень застал нас на выезде из Москвы. Он был такой сильный, что пришлось сбавить скорость.

      - Лина меня не ждет, - сказал Лев, закуривая новую сигарету. – Сегодня среда.

      Я молча кивнул.

      -  Ну, и как вы проводили время?

      -  Без особых происшествий. Научил ее играть на бильярде.

      -  Молодец.

      -  Так прямо и спроси: сексом занимались?

      - Ну, ну. – Лев загасил в пепельнице недокуренную сигарету. – Честно говоря, я соскучился по твоим штучкам. Мариша правильно выразилась: ты вроде соуса для спагетти, то бишь для нашей безвкусной жизни. В Италии бедняки и те едят спагетти с соусом.

      -  Ты растолстел на этих спагетти.

      - Это точно. – Он втянул живот. – Придется поворочать железо. Между прочим, я бы не возражал, если б вы с Линой занялись сексом.

     -  Мог сказать  до отъезда. Мы целых две недели потеряли.

     - Наверстаете. – Лев достал из кармана жвачку и засунул мне в рот дольку. Он давно так не делал – с тех пор как мы учились в институте. В ту пору Лев здорово от меня зависел. Почти по всем предметам. – Мариша думала, это будет вроде медового месяца, а у меня как назло с сексом туговато стало. То ли еда там слишком сытная, то ли выпивал много. Наверное, заметил – недовольна она, хоть и оделась с ног до головы. Пускай заведет любовника.

      Я посмотрел на Льва с нескрываемым любопытством.

      -  Чего пялишься? Знаю: она еще молодая и горячая. А я для нее уже сгорел. Зачем бабу мучить?

      -  Потрясающее человеколюбие.

      - Житейская мудрость. Если она каждый раз будет меня  с кислой физиономией встречать, а по ночам будить и сопли проливать, это уже не семейная жизнь, а кромешный Ад. Согласен, жена – собственность мужа. Но своей собственностью можно по-разному распорядиться. Конечно, сейчас столько всяких болезней ходит, но она у меня умница – как-никак мединститут закончила. Нажми-ка на газ.

      Я подчинился, хотя стрелка спидометра уже лежала за отметкой «150».

      -  Но семью я сохраню во что бы то ни стало. Уж больно Вовик хорош. –  Лев потянулся было за сигаретой, но передумал. – Я его обязательно до дела доведу. В однобоких семьях дети вырастают уродами. Физическими и моральными.

     -  Ты без отца рос,  -  напомнил я.

     - И чего хорошего? Если б не Афган, так бы и остался шпаной из арбатской подворотни.

      Я прикусил язык. На эту тему со Львом бесполезно спорить. Что касается меня, война до сих пор снится мне в кошмарных снах.

      -  Вот и приехали.

      Лев на ходу открыл дверцу и резво взбежал по лестнице.

      Я не спеша отогнал машину в гараж, достал из кейса зонтик. Мне вдруг захотелось прогуляться. Мне всегда нравился запах мокрой сосновой хвои.

      Я углубился в чащу. К тому времени я уже прекрасно ориентировался на местности и знал лазы в проволочной сетке-ограде. Их было два. Они отлично замаскированы и ведут в настоящий дремучий лес. Однажды  мы с Полиной  в нем заблудились.

      Я ни о чем не думал. Вернее, запрещал себе думать. В последнее время у меня это получалось.

      Я читал вслух Байрона, любимого поэта моей юности. Вперемешку на английском и русском. Потом перешел на Китса. Поэзия меня умиротворяет и расслабляет. Как секс с красивой понятливой девчонкой. Но такие редко встречаются. Да и секс быстро надоедает. Поэзия не надоедает никогда.

      Я вздохнул и повернул назад. Дождик припустил. Небо пронзила корявая ветка ярко-сиреневой молнии. Гром ворчал долго и лениво. Стало по-вечернему темно, хотя было всего около шести.

      Лев схватил меня за грудки и чуть не сшиб с ног. Зонт выпал из моей руки и превратился в емкость для сбора дождевой воды.

      -  Где она? Отвечай! Что вы тут затеяли?!

      Передо мной были его  глаза. Я уже видел Льва в подобном состоянии. Один раз. Человек, разъяривший его, превратился в пожизненного инвалида.

      Он тряс меня безостановочно, накаляясь все больше и больше. Я понял, стоит мне упасть на землю, и он забьет меня до смерти ногами.

      -  Дай сказать! – удалось прохрипеть мне.

      -  Говори!

      Он с силой отпихнул меня, и я шарахнулся затылком о ствол сосны.

      Я быстро собрался с мыслями.

      - Она где-то здесь. Она же не знала, что ты приедешь. Думала, увидит тебя только послезавтра. Она страдала, - выпалил я скороговоркой.

      Его черты слегка разгладились.

      -  Но где она?

      Лев сделал шаг в мою сторону и стиснул кулаки.

      -  Может, пошла прогуляться, и ее застиг дождь. Сидит в беседке или гроте.

      -  Я вышвырну вон  этих глупых толстых баб. Идем ее искать.

      Он грубо дернул меня за руку. Я даже не попытался нагнуться за своим зонтом.

      Полины не оказалось ни в беседке, ни в гроте. Как выяснилось, она поднялась к себе в половине второго, и больше ее никто не видел.

      - Сволочи! Дармоеды! Дерьмо собачье! – Лев расхаживал из угла в угол ярко освещенной залы. – Может, ее украли? Может, она заблудилась в лесу, и ее изнасиловали солдаты? Может…

      Он молотил кулаками по мебели, стенам, перилам балкона. Мне казалось, с ним случится удар. Потом он велел принести видеокассеты с сегодняшним видеоматериалом. Я видел, как мы с Полиной играем в теннис, потом сидим в шезлонгах – она в бикини, я в шортах. С утра было солнечно и жарко.

      -  Что это? – спросил он у меня, тыча в экран телевизора пальцем.

      -  Понятия не имею. Ты же только что видел, как я уехал.

      Я пялился на толстую спину какой-то женщины в пестром платье. Она пересекла лужайку, направляясь в сторону леса. В левом углу экрана фиксировалось время –  13.21.32.

      Женщина скрылась за деревьями. Через полторы минуты из дома выбежала веселая улыбающаяся Полина и, послав воздушный поцелуй камере, убежала вслед за толстой теткой.

      -  Ее украли! Ее выманили из дома и украли! – бушевал Лев. – Ее…

      Экран вдруг покрылся белыми точками и погас.

      -  Что происходит? Что, черт возьми, происходит?!

      - Думаю, отключили свет. Пройдет сорок секунд, прежде чем сработает система переключения.

      Лев витиевато выругался. Со времен Афгана я не слышал от него ни единого  матерного слова.

      На экране снова была лужайка и пронизанные солнечным светом сосны. Я отметил,  что система переключения сработала через тридцать шесть секунд.

      -  За это время вряд ли успело что-то произойти. – Лев так и впился взглядом в экран. – Черт, мы зря теряем время. Как ты думаешь, что предпринять?

      У него дергалась левая щека.

      - Позвони своим генералам, - нашелся я. – У них в распоряжении целое войско.

      -  Да, но…

      -  Скажи, пропала дочка.

      -  Ты прав.  – Он схватил со стола трубку и вскочил с кресла.  –  Лучше я к ним съезжу. А ты останешься здесь, - велел он, не оборачиваясь. – Если появится что-то новое, звони.

      Я поднялся в комнату Полины. На кровати лежал сарафан, в котором я видел ее в последний раз, возле тумбочки стояли сандалии. Постель была разобрана и смята. Мне пришло в голову, что Полина сбросила старую шкуру и превратилась в какое-то иное существо. Я усмехнулся. Заглянул под кровать, потом в платяной шкаф.

      -  Ты где? – услышал я в трубке голос Льва.

      -  Обследую ее комнату.

      - Правильно. Я как раз хотел сказать тебе об этом. Она могла оставить записку.

      Я подошел к туалетному столику, выдвинул ящики. В глубине одного из них валялся черный парик. Я засунул его за пазуху.

      -  Ты что замолчал?

      -  Ничего нет.

      -  Ладно.

      Он разъединил связь.

      Только сейчас я понял, что промок до нитки. Открыл холодильник и налил себе коньяка. Нужно переодеться. Но сначала не мешает принять душ.

      Лев позвонил, когда я уже успел растянуться на прохладных простынях своей широкой кровати.

      -  Ты где?

      -  Обследую зал, потом собираюсь…

      -  Ложись спать. Я еду в Москву.

      -  Но…

      -  Она сбежала. Фокус со светом ее проделка.

      Я услышал писк и гудки.

      Несмотря на все мои приказы отключиться, мозг продолжал работать, прокручивая десятки вариантов. Наконец, я нашел правильный. Прокрутил его несколько раз и удовлетворенно хмыкнул.

      -  Спишь? – рявкнул в трубке голос Льва.

      -  Да.

      -  Утром обследуй территорию.

      -  Слушаюсь.

      -  Ты мне завтра потребуешься.

      -  Понял.

      -  До утра.

      Я засунул трубку под подушку. Я знал: в ней тоже есть «жучок».

      …Она подсунула под меня руку и крепко прижалась к моей спине. У нее были ледяные ноги. Спросила, приложив губы к самому уху:

      -  Когда ты начал понимать?

      Я натянул одеяло нам на головы и ответил, повернувшись к ней лицом:

      -  Когда увидел на кровати твой сарафан.

      -  Почему ты не сразу засунул этого шпика под подушку?

      -  Я должен знать, где он.

      Она впилась в мои губы, и я почти отключился, хотя в ту пору она еще не умела целоваться. Но первый поцелуй любовников запоминается сильней, чем все последующие ласки.

      -  Не хочу, чтобы ты был его лакеем. Не хочу, - твердила она, осыпая меня поцелуями. – Ты красивый, умный, веселый. Я больше никогда не смогу с ним спать. Никогда. Мой храбрый Голубой Метис.

      -  Он может вернуться. Не исключено, что он нас проверяет.

      - А, плевать я на него хотела! Ты его боишься? Скажи, ты очень боишься Макса?

      -  Теперь уже нет, - прошептал я, прижимая Полину к себе.

 

 

 

 

      Телефон урчал давно. Я улавливал его настойчивые призывы сквозь толщу подушки, но был не в силах пошевелить рукой. Наконец я извлек трубку и приложил к уху.

      - Уже шесть пятнадцать, - услышал я отнюдь не сонный голос Льва. – Я так и знал, что ты без меня разбаловался. Встань и займись делом.

      -  Ты где?

      - В километре от усадьбы. – Он хрипло усмехнулся. – Испугались? Успокойтесь – я в собственной квартире. Послушай, Метис, она дрянь, правда?

      -  Не знаю. Нет, ты не прав.

      -  Посмотрим.

      Он отключился.

      Я опять засунул трубку под подушку и посмотрел на спящую Полину. Ее лицо было наполовину закрыто волосами. Я видел слегка приоткрытый по-детски пухлый рот и высунутую из-под одеяла ногу. Я наклонился, провел кончиком языка по ее губам. Она тихо простонала.

      -  Спи, - сказал я едва слышным шепотом. – Я тебя запру. Слышишь?

      -  Ты куда?

      -  Собрать твои вещи.

      -  Не забудь про медвежонка. Он под подушкой. Мой Микки…

      -  Ладно. Не вздумай открывать шторы.

      -  Знаю. Возвращайся скорей.

      Ее заграничный паспорт лежал в сейфе под моими пистолетами.

      Вряд ли они мне теперь пригодятся, но я нарочито медленно засовывал их в карманы. Пускай себе камера пишет.

      Я сложил вещи в сумку и вынес ее в залу. Вышел во двор и несколько раз обошел вокруг дома, делая вид, что приглядываюсь к земле. Отправился в гараж и сказал охраннику, что шеф вызывает меня в Москву.

      Он вручил мне ключи от темно-синей «девятки».

      Я поставил машину под балконом моей комнаты и быстро взбежал по лестнице. Полина сидела на кровати. В комнате было темно. Камера в таком режиме не работала.

      Я взял ее за руку и подвел к окну.

      - Все поняла, - произнесла она одними губами. – Считать до тридцати.

      Я бегом выскочил из комнаты. Щиток был в углу, за пальмой. Щелчок оказался очень сильным – дом словно вздрогнул. Я подхватил сумку и через десять секунд уже сидел за рулем «девятки». Полина была на нижней террасе под прикрытием розовых шпалер. Я открыл заднюю дверцу и подал машину задом. Она влезла в машину по-змеиному вертко. Я рванул сцепление.

      В этот момент ожил телефон.

      -  Метис, ты меня слышишь?

      -  Да.

      -  Немедленно бери машину и дуй в Москву. Ты мне  нужен.

      -  Слушаюсь.

      - Постой. Скажи этой дуре Рыжовой, что Полина нашлась. Пускай сидят тихо.

      -  Где она?

      Он как-то странно хмыкнул и, бросив «жду», отключился.

      Я обмотал трубку тряпкой и засунул поглубже в бардачок.

      -  Надень.

      Я протянул Полине черный парик.

      Через секунду она уже сидела рядом со мной, положила мне на плечо ладонь, потом голову. Она была в бикини. В том самом, в каком мы с ней загорали вчера утром.

      -  Помнишь, ты сказал, что… не захочешь со мной? Помнишь?

      Я улыбнулся.

      -  Берешь свои слова назад?

      -  Ни за что.

      -  Но ведь ты сказал ночью, что любишь меня.

      - Я должен был сказать это еще три недели назад, тогда бы не возникли недоразумения.

      Она игриво шлепнула меня по руке.

      -  Когда ты станешь взрослым?

      -  Зачем?

      -  Чтобы меня воспитывать. Кто-то  должен довести меня до ума.

      -  Куда?

      -  Все равно. Лишь бы с тобой. Что-то придумал?

      - Да, -  сказал я и нахмурился. Мне не нравилось состояние вопиющей беззаботности, с каким я расставался с прежней жизнью.

 

 

 

 

      Я отвез Полину на дачу к своей давнишней подружке, с которой мы не виделись лет пять. Мы приехали в Березки на электричке.

      -  С удовольствием помогу, - сказала Ирина, когда я вкратце объяснил ситуацию. – Этот индюк когда-то должен получить по носу. Они уверены, им  все можно.   

      Из чего я сделал вывод, что Ирине  известно о Льве больше, чем я думал. И немудрено – она принадлежала к так называемой четвертой власти.

      - Надеюсь, ты не сделаешь это темой своей очередной статьи? – спросил я, когда она провожала меня до калитки.

      - Нет. По крайней мере, пока вам угрожает опасность. – Она дотронулась до моего локтя.  –  У тебя с этой девочкой серьезно?

      -  Будем надеяться,  у нее со мной тоже.

      Я дружески подмигнул Ирине.

      - Наконец наш мотылек опалил свои крылышки. А лампочка на самом деле очень яркая. Насколько я понимаю, Максим Халтурин непоколебимо уверовал в тезис «деньги в наше время решают все». Он изменился с институтских времен.

      -  Все мы меняемся.

      -  Это точно. Счастливо.

      Я обернулся, заворачивая за угол. Полина стояла на крыльце и смотрела мне вслед, растерянно улыбаясь. Ирина обняла ее за плечи и увела в дом.

      Я размышлял на предмет того, что теперь все зависит от  привередливой старой леди по имени Судьба – соизволит ли она нам покровительствовать или следует сделать ставку на Его Величество Случай, то есть собственную смекалку и ловкость?

      - Почему ты долго не отвечал? – звучали в трубке раскаты громоподобного баса Льва.

      -  Села батарея, а я только сейчас догадался.

      -  Что ты делал?

      -  Торчал в пробке возле Белорусского. Потом принял душ и задремал. Я не спал всю ночь.

      -  Интересно, чем ты занимался?

      По тону Льва я понял, что он выпил, причем изрядно. Пьяный Лев был для меня трудным кроссвордом.

      - Построил  в шеренгу твоих теток с автоматами и по очереди трахнул.

      -  Ха-ха-ха.  –  Его смех был еще мрачней голоса. – Я бы этих чертовых шлюх заточил в монастырь. Имеются соображения?

      -  Может, лучше при встрече?

      -  Я не хочу тебя сегодня видеть.

      -  А я-то надеялся выплакаться на твоем плече.

      -  О чем вы говорили с ней последнее время?

      - О погоде. Умных книгах. Классической музыке. О предстоящем путешествии в дальние страны.

      -  Она так хотела поехать в этот круиз. Она ведь еще нигде не была. Меня одолевают сомнения и…  -  В трубке звякнуло и булькнуло. Судя по всему, Лев решил нагрузиться по ватерлинию. – Почему ты молчишь?

      -  Слушаю и соображаю.

      - У нее могли быть приятели среди солдатиков. Эти толстожопые тетки годятся только огород от ворон охранять. Она могла закрутить любовь с каким-нибудь молодым засранцем.

      -  Это лишь предположение.

      -  У тебя есть что-то получше?

      -  Нет, но…

      - Слушай меня внимательно. – Я слышал, как он снова налил себе в стакан. – Немедленно вали туда, собери все ее вещи – все до единой, понял? – и дуй назад. Скажи им, что она в Москве. Или лучше ничего не говори.  –  Лев грязно выругался. – Понял?

      -  Куда прикажешь деть вещи?

      - Можешь выкинуть по дороге. Хотя нет, лучше засунь к себе на антресоли.

      -  Будет сделано, шеф.

      -  Телефон оставь дома. Я отрубаюсь. Да, постой.

      -  Я тебя слушаю.

      -  Если она вернется, мне простить?

      -  Да,  -  сказал я.  –  Но сначала поручи мне высечь ее розгами.

      Лев уже храпел.

 

 

 

 

      -  Правильно сделал, что обратился ко мне.

      Толя Колесников знал Льва еще со времен школьной, может, даже детсадовской поры: они жили когда-то на одной лестничной площадке.

      -  Он прикроет твою фирму, если узнает правду.

      -  Клыки обломает. Мой дядька тоже не последняя дверь в коридоре их власти. Давай ваши загранпаспорта и фотографии.

      -  Не исключено, что он распорядился за мной следить.

      Толя на секунду задумался.

      - Пустяки. Два холостяка решили после работы выпить и закусить. Можешь у меня заночевать.

      -  Спасибо.