​

      Когда мы, наконец, спустились вниз, я не удержалась от радостного возгласа: метрах в двадцати от берега стояла, распустив паруса, яхта моей мечты. Ланс отвесил мне шутливый поклон и сказал:

      — Приглашаю отобедать у меня. Буду несказанно рад, если вы примете приглашение.

      Бренда проводила меня завистливым взглядом. Ланс начал разгримировываться, едва мы сели в шлюпку.

     — Артур Мордред наверняка навел на нас свой бинокль, — сказала я. — Если ты хочешь сохранить инкогнито, тебе лучше немного повременить с перевоплощением.

      Он рассмеялся и швырнул на дно шлюпки мавританский парик, похожий на большую мочалку для чистки кастрюль.

      — Ему никто не поверит. У этого типа дурная репутация. А слуги меня не узнали. Похоже, Бренда просто умирает от любопытства.

      — Она обо всем доложит Говарду. Он звонит по несколько раз на день.

      — Серьезно? — Ланс заметно оживился. — Он что, приволокнулся за тобой?

      — Меня не покидает ощущение, что он ведет какую-то странную игру. — задумчиво сказала я. — Понять не могу, что у него на уме.

     — Говард привык быть центром внимания. В него влюблялись все без исключения женщины. Похоже, ты стала этим исключением. Поверь, он никогда тебе этого не простит.

      — Странно. Но ведь все говорят, что он гей.

      — Женщины внушили Говарду, что он неотразим. В их компании он чувствует себя гораздо спокойней, чем в обществе мужчин. Я очень рад, что ты не поддалась его так называемому обаянию. Ты отомстила за меня, Лора.

      — Он хотел сделать из тебя гея?

    — Это стало одной из главных причин моего бегства из родного дома. Я боялся, что он подловит меня в момент слабости и… Я бы ни за что не пережил падения.

      — С тобой не случится ничего подобного! — воскликнула я. — Ты — стопроцентный мужчина!

      —  Спасибо. Надеюсь остаться таким в твоих глазах навсегда.

​

 

 

 

 

 

 

 

      Артур Мордред поднялся мне навстречу, едва я перешагнула порог террасы. У него был насупленный вид.

      — Все-таки я дождался вас. Я очень волновался за вас, Лора. Даже собирался позвонить в полицейский участок.

    — Глупости. — Я облизнула губы, на которых еще ощущался вкус нашего с Лансом прощального поцелуя. — Я не ребенок.

      — Вы крайне легкомысленны. Правда, вам это идет. Но, поверьте, наш  мир кишит мерзавцами всех мастей.

      — Мне-то до них какое дело?

      — Вы подвергаете себя большой опасности, Лора.

      — Извините, Артур, но я очень устала. Давайте отложим наш разговор, предположим, до завтра.

      — Нет. Вам придется выслушать меня сейчас. Завтра может оказаться поздно. Присядьте.

     Я плюхнулась на диван и закрыла глаза. Боже,  никогда в жизни я не чувствовала себя столь безоблачно счастливой.

      — Начинайте же, Артур. Только, пожалуйста, будьте немногословны.

      — Вы давно знаете человека, с которым ведете себя как тринадцатилетняя школьница?

      — Откуда вам известно, как я себя с ним веду? Вы что, шпионите за мной?

    — В этом нет нужды. О вашем поведении говорят на всем побережье от Голуэля до Уэстпорта. Вы возвращаетесь домой под утро, вы пускаете в дом неизвестно кого и…

      — А вам что за дело, мистер Мордред? — Я не на шутку разозлилась.  — Кто поручил вам за мной шпионить? Говард?

      Похоже, он смутился.

      — Ваша подруга звонит мне каждый день и спрашивает, как у вас дела. Она тоже обеспокоена вашим легкомысленным поведением.

      — Неправда. Я говорила с Кэролайн. Только вчера. Она бы сама сказала мне об этом.

     — Дорогая Лора, не кипятитесь. — Он дотронулся до моего локтя, и я вздрогнула. У него была омерзительно мягкая потная рука. — Дело в том, что прошлым летом у нас здесь произошла страшная трагедия. У Болдуинов гостила молодая женщина. Кажется, из Польши, но я точно не помню. Она тоже была очень красивая и независимая. К ней приезжали какие-то парни из Уэстпорта, она куда-то с ними ездила. Потом она внезапно исчезла, а через неделю на ее труп наткнулись дети. Над ней надругались и задушили замшевой ленточкой. Помните, в фильмах о покорении Дикого Запада ковбои одеты в замшевые куртки с длинными ленточками…

      — Никак не пойму, каким образом это может относиться ко мне, мистер Мордред.

      — А таким, что ваш новый друг принадлежит к кинематографической среде, — громко выпалил он.

      — Откуда вам это известно? — изумилась я.

     — Я проучился целый год на курсах для гримеров в Дублине. Ваш друг вполне профессионально пользуется гримом. Я бы даже сказал, он обладает талантом в этой области. Но он явно выдает себя не за того, кто есть на самом деле. Лора, не сердитесь на меня: от вас вполне можно потерять голову, что со мной и случилось. Но тот человек лишь делает вид, что влюбился в вас. Он очень хороший актер.

      — А, пошел бы ты к черту!

      Я вскочила с дивана и громко рассмеялась.

      — Постойте, я вас люблю. Я прошу вашей руки.

    Я рассмеялась еще громче. У Артура Мордреда была внешность бакалейщика или мясника, но только не художника,  тем более, влюбленного.

      — Пускай лучше меня задушит Дейв Кроули, чем я соглашусь стать твоей женой.

      Я бросилась к себе и закрыла дверь на ключ.

​

 

     

 

 

      — Лора, прошу тебя, приезжай немедленно в Дублин. Есть поезд в два с минутами, потом…

      — Каро, дорогая, мне так хорошо здесь.

      — Я каждое утро просыпаюсь с чувством вины перед тобой. Мама тоже считает, что ты должна приехать в Дублин.

      — Но я вошла во вкус отдыха на природе. Да и погода стоит волшебная. Бренда и Борс заботятся обо мне.

     — Артур сказал, ты ведешь себя… не совсем осторожно. Лора, дорогая, прежде, чем сделать что-то, задумайся хотя бы на минутку.

      — Ладно, Каро, уговорила.

      — Кстати, Говард тебе звонит?

      — Каждый день. Он хочет, чтобы я…

      Я прикусила язык, вспомнив, что Кэролайн неравнодушна к своему дяде.

      — Что ты сказала?

      — Он, как и ты, хочет, чтобы я сидела дома.

      — Интересно, а почему он не звонит мне?

      В ее голосе чувствовалась обида.

      — Он человек настроения, Каро.

     — Наверное, ты права. — Она вздохнула. — Если ты не приедешь сегодня в Дублин, я сама приеду за тобой завтра. У меня ужасно тревожно на душе.

      — Каро, дорогая, нет никаких причин волноваться за меня.

     — Ты так думаешь? Маму выпишут из клиники через неделю. Скажи, Лора, ты на самом деле влюблена в этого Дейва Кроули?

      — Откуда тебе известно про него?

     — Это не важно сейчас. У меня есть знакомые в мире кино и я навела кое-какие справки. О человеке с такой фамилией никто не слышал.

      — Он работал какое-то время в Голливуде.

      — У тебя с ним серьезно?

      — Я бы не хотела обсуждать это. Тем более, по телефону.

      — Прости. Я позвоню тебе вечером. Ты будешь дома?

      — Пока не знаю. Каро, дорогая, я так счастлива.

      Мне показалось, Кэролайн всхлипнула. Связь тут же разъединилась.

    — Это вам, мисс Лора. — Бренда протянула мне перевязанную розовой шелковой ленточкой коробку. — Только что доставил посыльный. Позвольте я помогу вам ее открыть.

      — Я сама.

    У меня дрожали руки, и я чуть не уронила на пол венок из белых орхидей. К нему была прикреплена прозрачная, как крылья стрекозы, фата. В записке было всего три слова:

      «С любовью. Ланс».

      — Это от того мулата, мэм?

      — От Артура Мордреда. Я выхожу за него замуж.

      Я надела венок на голову, расправила фату. Я смотрела в зеркало и не узнавала себя: мне был к лицу наряд невесты.

      Бренда обиженно поджала губы и удалилась.

      — Что вы делаете, Эль? — услышала я в трубке голос Говарда. Казалось, он был не на другом конце света, а рядом.

      — Смотрюсь в зеркало.

      — И вам нравится то, что вы видите в нем?

      В его голосе была явная насмешка.

      — Очень. Мне к лицу белый цвет.

      — Серьезно? Ладно, если Магомет не хочет идти к горе, гора сама придет к Магомету. Лора, завтра я буду у ваших ног. Вы меня слышите? Почему вы молчите?

      — Перевариваю услышанное.

      — Вам не хочется меня видеть?

      — Дело в том, что… В общем, я поняла, что Кэролайн  ревнует.

      — Кого к кому? Я что-то не соображу.

      Он недобро рассмеялся.

      — Вас ко мне.

      — Может, наоборот, Лора? Вы уверены, что это именно так, а не наоборот?

      — Это не имеет значения.

      — Допустим. Что, она тоже собирается приехать?

      — Она хочет, чтобы я приехала к ней в Дублин. Сегодня.

     — Но вы, как я понял, никуда не собираетесь. Неужели потому, что вам к лицу белый цвет?  Не обижайтесь на меня, Эль. Просто я очень рад, что скоро увижу вас. Мне кажется, на этот раз я влюбился по-настоящему.

      — Послушайте, Говард, я не смогу ответить на вашу любовь!

      — Это мы еще посмотрим. Я не из тех, кто сдается без боя.

      — Говард, я… В общем, я влюбилась. Это серьезно.

      — Тем интересней. Вы полагаете, этот ваш Ланселот достойный соперник?

      Я вздрогнула. Откуда ему известно, кто на самом деле скрывается под именем Дейва Кроули?  Правда, имя Ланселот давно стало нарицательным. Особенно в здешних местах.

      — Говард, я не хочу становиться предметом раздора между…

      Я больно прикусила язык.

      — Надеюсь, он настоящий мужчина, а не какой-нибудь гей в рыцарских доспехах. Лора, а вы смогли бы полюбить гея?

     Он зашелся мефистофельским смехом, и я швырнула трубку. Через минуту телефон зазвонил снова. Я была уверена, что это Говард. Сама не знаю, почему я взяла трубку.

      — Жду тебя в роще, любовь моя.

      — Я сейчас, Ланс.

      — Тебе доставили орхидеи?

      — Они великолепны. Я… очень счастлива.

      — Надень их.

      — Но все увидят и…

     — Бог с ними. Мне надоело играть в эту идиотскую игру. Тем более, что я больше не боюсь Говарда. Я стал сильным. Благодаря тебе.

    Я неслась по тропинке, не чуя под собой земли. Я прижимала к груди орхидеи, которые казались мне хрупкими и слишком красивыми для того, чтобы быть настоящими. Но мне так хотелось, чтобы они были настоящими…

      — Думал, уже не дождусь тебя.

    Ланс взял из моих рук венок, надел мне на голову, расправил фату. Мы кружились в пронизанной солнечным светом легкой березовой тени, зачарованно глядя друг другу в глаза. Потом он убрал руки с моих плеч, и я продолжала кружиться одна. До полного изнеможения.

      — Как во сне, — прошептала я, когда мы сидели на траве, прижавшись спина к спине. — Может, это на самом деле сон?

      Он вдруг крепко прижал меня к груди.

      — Это не сон. Ты и я — это не сон. Нет, нет…

    — Ты сам не веришь в это до конца. — Он еще крепче прижал меня к себе. — Завтра приедет Говард. И, вероятно, Кэролайн. — Ланс только вздохнул. — Говард будет следить за каждым моим шагом. Он прикинулся влюбленным.

      — Почему ты думаешь, что прикинулся? Может, это случилось с ним на самом деле?

      — Не верю. У этого человека развращенная душа. Такие не способны любить. Но они умеют красиво притворяться.

      — Тебе не хочется, чтобы он приезжал.

      — Я боюсь его. Сама не знаю, почему. Он словно угрожает нашему счастью. Хотя, наверное, глупо так думать.

      — Нашему счастью ничего не должно угрожать Я об этом позабочусь.

    — Может, мне лучше уехать отсюда на время? — размышляла вслух я. — Могу сказать, что еду в Лондон к Сьюзен. Кэролайн знает, что у меня есть в Лондоне знакомая.

      — Я тебя никуда не отпущу. Все будет прекрасно. Увидишь сама.

​

 

 

 

 

 

 

 

      Спустившись на следующее утро вниз, я увидела в холле чемоданы и все поняла. Говард шел мне навстречу со стороны террасы и широко улыбался. На нем был строгий темно серый костюм и белая рубашка. Словно он сошел с рекламного щита магазина деловой моды.

      — Наконец. — Он склонился над моей рукой. — Вы расцвели за эту неделю, что мы не виделись. Бренда накрыла стол в саду. Сегодня роскошный солнечный день.

     Мы сидели за небольшим столиком в кустах жасмина. Зонт отбрасывал густую тень на лицо Говарда, и оно казалось мне угрюмым, хотя губы то и дело расплывались в широкой улыбке. Я сидела на самом пекле. Моя кожа пылала еще и от внутреннего жара.

      — Я представить себе не мог, что это меня так увлечет. Скажи: что в тебе такого особенного? Да, ты красива, но я знал еще более красивых женщин. Может, все дело в том, что ты заставила меня поверить в существование чуда? Или ты просто умело притворяешься?

      — Не пойму, о чем речь.

      — Ты все прекрасно понимаешь. Скажи: у тебя это серьезно?

      — Не собираюсь ни перед кем отчитываться. Перед тобой тем более.

      Я встала. Говард схватил меня за руку.

      — Не уйдешь, пока не ответишь на мой вопрос.

      — Да. — Я глянула на него с вызовом. — Я влюблена. Серьезно. Но не в тебя. Пусти!

      Он больно дернул меня за руку.

      — Пойди и скажи ему, какой я злой и жестокий. Он пожалеет тебя. Может, он захочет вызвать меня на дуэль?

    Говард откинулся на спинку кресла. Я слышала его смех, взбегая по ступенькам на террасу. В нем было еще больше театральщины, чем прежде.

      Я устремилась в библиотеку. Там дверь запиралась на щеколду.

      Ланс взял трубку почти мгновенно. Я поняла по его голосу, что он чем-то расстроен.

      — Приехал Говард, — сообщила я. — Мне бы очень хотелось сбежать отсюда.

      — Приеду за тобой через сорок пять минут. Потерпишь?

      — Да. Может, мне выйти на шоссе?

    — Не надо. Я подъеду к воротам и заберу тебя на свою яхту. На виду у всех. Не выходи из своей комнаты, пока не услышишь мой сигнал. До встречи.

      Я поднялась к себе. Переоделась, слегка подкрасилась, расчесала волосы. Это заняло у меня ровно пятнадцать минут. Комната казалась мне клеткой, а предстоящие полчаса до появления Ланса — вечностью. Я решительно распахнула дверь, сбежала по лестнице, громко стуча каблуками. Говарда не было нигде. Бренды и Борса тоже. У меня создалось впечатление, что я одна в доме.

      Едва я спустилась на лужайку, как из-за поворота аллеи выехало такси и из него вышла Кэролайн.

      — Лора, дорогая! — Она повисла у меня на шее. — С тобой все в порядке?

      — Да, Каро. А в чем дело?

    — У тебя не отвечал телефон. Говард позвонил и сказал, что тоже не может тебе дозвониться. У него был очень встревоженный голос.

      — Он приехал час назад. Мы уже успели поссориться.

      — А где он? Мне нужно с ним поговорить.

      Кэролайн сняла перчатки и шляпу. Она заметно осунулась за эти дни. Под глазами появились круги.

      — Не имею представления.

      — Ты куда-то спешишь? Нам нужно серьезно поговорить.

      — Потом, Каро.

      — Нет. Это очень важно. Мы должны сесть втроем и серьезно поговорить.

      — Я не желаю разговаривать с Говардом. Прости, но этот человек слишком много на себя берет.

      — Он очень ранимое и несчастное существо, Лора.

   — Мы все ранимы и несчастны. Каро, я рада тебе. — Я попыталась изобразить на лице улыбку, но это едва ли получилось. — Увидимся потом, ладно?

      — Куда ты?

      — Это очень важно, Каро. До встречи.

      Я бросилась бегом к воротам. Мне показалось, что подъехала машина. Я была уверена, что это Ланс.

      Это был Артур Мордред. Он держал в руках букет ненатурально розовых хризантем.

      Я помахала ему рукой и побежала в сторону моря. Это уж слишком. Словно кто-то нарочно пригласил эту троицу поглазеть на захватывающее шоу.

      Я села на теплый камень возле воды. Море кротко плескалось у моих ног. В спокойствии морской стихии мне всегда чудилось притворство. Скорее бы приехал Ланс, думала я. От встречи с Говардом остался неприятный осадок. И дело было не только в том, что этот человек вел себя заносчиво и совал нос не в свои дела. В чем же тогда, недоумевала я?..

      Плевать на Говарада. Он мне чужой человек. Он причинил много зла Лансу. Эксцентричный, недобрый человек с циничной душой Мефистофеля. У него на лице написан порок. Такой разительный контраст с Лансом.

      Но глазами они похожи. Очень…

      Я вдруг поняла, что именно это обстоятельство меня так неприятно поразило.

      Скорей бы приехал Ланс…

      Я услышала протяжный сигнал автомобиля и быстро вскарабкалась по тропинке между камнями на дорогу. Возле ворот стоял белый лимузин Ланса. Он сидел, откинувшись на спинку, и упоенно жал на сирену. Я видела, как к воротам спешат Кэролайн, Бренда, Борс и Артур Мордред со своим громоздким букетом. Говарда среди них не было.

      И то слава Богу, подумала я. Но зачем Ланс устроил это представление?..

      Увидев меня, он вышел из машины, обошел ее спереди и распахнул для меня дверцу. Это было сделано на публику. Меня, признаться, слегка покоробило.

      Кэролайн подошла совсем близко. Из-за ее плеча выглядывал Артур. На его физиономии отражался целый спектр эмоций. Среди них преобладало удивление.

      Кэролайн открыла было рот, намереваясь что-то сказать, но Ланс так лихо рванул с места, что у меня чуть не оторвалась голова. Я оглянулась, когда мы выезжали на шоссе. Кэролайн стояла посреди дороги, прижимая к груди руки. На таком расстоянии я не могла разглядеть выражения ее лица. Близорукость одна из тех болезней, который не в состоянии вылечить даже истинная любовь.

      — Она тебя узнала, — сказала я.

      — Еще бы ей не узнать меня.

      Это прозвучало с несвойственной Лансу злорадной интонацией. И снова во мне что-то возмутилось.

      — Она сказала, что Говард очень ранимое и несчастное существо, — почему-то вспомнила я. — Она собиралась поговорить со мной и с Говардом. Интересно, о чем?

      Ланс равнодушно пожал плечами.

      — Мне жаль ее. Мне кажется, Говард вертит ею как хочет. Конечно, это не мое дело, но у меня создалось впечатление, что у Каро нет личной жизни.

      — Какая может быть личная жизнь у старой девы? — Ланс насмешливо хмыкнул. — Тайные мечты о каком-нибудь сытом самце из телесериала, зависть к более удачливым подругам, ревность пополам со злобой к тому, кто, как она убеждена, исковеркал ей жизнь. На самом деле это она вертит Говардом, а он лишь изредка позволяет себе слабо взбрыкнуть и снова возвращается в свое стойло. Она богачка, а он бедный родственник, к которому все время прицениваются на предмет замужества. В итоге он продастся этим бабам с потрохами, но перед тем, как сделать это… — Ланс обнял меня за плечи. — Если честно, Лора, ты ставишь меня в тупик. Или ты на самом деле наивна, как пятилетняя девочка, или же за всем этим кроется что-то для меня непостижимое.

      — За чем, Ланс?

      Прежде, чем ответить, он обогнал длинный белоснежный трейлер и едва избежал лобового столкновения с автобусом.

      — Ты готова пойти со мной, как говорится, даже на край света, верно? Мы с тобой еще не занимались любовью, и ты не знаешь, что я собой представляю в постели. Не могу поверить, что тебя это не волнует, Лора.

      Я молчала, потрясенная до глубины души его словами. Мне казалось, будто у нас с Лансом установилось полное взаимопонимание. При полной духовной близости, думала я, близость физическая сама собой отходит на второй план. Как выяснилось, Ланс лишь делал вид, что понимает меня.

      —  Не знаю, что тебе ответить. После того, что ты сказал, я уже, наверное, не смогла бы уехать с тобой на край света.

      Я проглотила слезы обиды и отвернулась.

      Ланс съехал на обочину и резко затормозил.

      Я медленно повернула голову.

      — Ты сегодня не похож на самого себя. Наверное, ты расстроен встречей с Каро и…

      Он смеялся очень долго. Теперь это был не театральный, а вполне натуральный смех. Мне казалось, я проваливаюсь и лечу куда-то вниз. В то же время я видела как бы со стороны, что сижу на сиденье шикарного лимузина и смотрю с отвращением на громко и безудержно хохочущего мужчину.

 

 

 

      — Прости меня, Лора. Умоляю тебя.

      Мы с Кэролайн сидели за стойкой бара в пустом полутемном кафе аэровокзала. Мой рейс все время откладывали. Для нас обеих время тянулось мучительно долго.

      — Постараемся об этом забыть.

      Я вздохнула и зажгла сигарету.

      — Он слишком увлекся игрой. Он никогда не может вовремя остановиться.

      Кэролайн накрыла мою руку своей холодной нервной ладонью и слабо пожала ее.

      — Но зачем?

      Я тут же пожалела, что задала этот вопрос. Обида была очень свежа, и по щекам потекли слезы.

      — Ах, Лора, к тебе это не имеет никакого отношения. Говард, как и все геи, обожает розыгрыши. Миссис Маккормик с трудом отговорила его от пышной церемонии помолвки. Она сказала, что это уже самая настоящая пошлятина. Миссис Маккормик была великолепна в роли Бренды, не так ли?

      Я отвернулась и утерла слезы.

      — Говард просил передать тебе вот это.

      Кэролайн протянула мне кожаный футляр продолговатой формы. Я машинально раскрыла его. Там лежал золотой браслет с бриллиантами и рубинами.

      — Он собирался преподнести его тебе на так называемой помолвке. Возьми, Лора, это очень дорогая вещь.

      Я замотала головой.

      — Глупенькая. Они все в тебя влюбились: и этот так называемый Артур Мордред, и Борс, и миссис Лэнгсли. Поначалу им казалось, что ты тоже играешь — ты была слишком прекрасна в своей любви. — Кэролайн вздохнула. — Они говорят, у тебя чистая душа. Лора, дорогая, посуди сама: как я могла сказать Говарду «нет»? Он так завелся, когда узнал, что ты приедешь. Засел писать сценарий. Хотя, мне кажется, он в основном импровизировал.

      — Ты на самом деле собираешься выйти за Говарда замуж?

      — А что мне остается делать? Я люблю его, Лора. Знаю, он балуется с несовершеннолетними, но я фригидна по натуре и, вероятно, другой уже не стану. Он обещает соблюдать внешние приличия.

      — Он женится на тебе ради денег.

      — Знаю. — Она нервно закурила. — То же самое говорит мне и моя настоящая мать. Я не стала тебя с ней знакомить, потому что она… — Кэролайн замялась. — Словом, она не совсем здорова. Мать убеждена, что я должна всегда быть возле нее. Она ужасная эгоистка, Лора. А мне осточертело мое одиночество.

      — Неужели у тебя нет других вариантов?

      — Все знают, что я богата. Все хотят моих денег, а не меня. Говард, по крайней мере, откровенен. К тому же он мне двоюродный брат. Так что капиталы останутся в нашей семье. Мать против моего замужества вообще. Когда же она узнает, что я выбрала себе в мужья Говарда, с ней наверняка случится удар. — Я видела, как недобро блеснули глаза Кэролайн. — Знаешь, почему?

      — Нет, конечно.

      — Потому что я останусь Лэнгсли. Она считает, я недостойна носить эту древнюю фамилию.

      — Ты ненавидишь мать. Но почему?

      — Она сломала мне жизнь. Дело в том, что у нас в доме всегда царил культ Говарда. Его создала моя мать. Она поклонялась ему как какому-то идолу. Повторяла глупости, которые он говорил, словно это были перлы премудрости. Она помешалась на Говарде. Он стал для нее эталоном мужчины. А ведь он далеко не красавец. Правда, Лора?

      Я невольно вздохнула, вспомнив, как был прекрасен Говард в роли Ланселота. Кэролайн словно угадала мои мысли.

      — С тобой он был изумителен. Я поймала себя на том, что завидую тебе, когда вы с Говардом отъезжали от ворот. Это твоя заслуга, Лора. Ты оказалась вдохновенной музой.

      Я обнаружила браслет в кармане своей сумки, когда самолет уже оторвался от земли. Очевидно, Кэролайн положила его туда, когда я отлучилась в туалет. Если бы в самолете открывались окна, я бы наверняка вышвырнула его за борт. А так…

      Я задумчиво повертела браслет в руке и засунула на прежнее место.

      — Изящная вещичка, — сказала сидевшая рядом со мной дама. — И очень дорогая. — Она окинула меня оценивающим взглядом и улыбнулась. — Выходит, еще не перевелись на свете настоящие мужчины.